– И все же ты меня любишь, – прошептал он. Он был явно сбит с толку и заинтригован, но в то же вре–мя неожиданно обрел некое внутреннее спокойствие.
– Страстность, – так же шепотом ответил я. – Все дело в твоей страстности и безграничной любви.
– Да, понимаю. Я действительно польщен. Ведь я умер не под колесами грузовика посреди улицы и не был хладнокровно застрелен гангстером. Меня убил ты! Ты! А ты один из лучших!
– Один из лучших? Кого ты имеешь в виду?
– Я не знаю, как именно ты себя называешь. Но ты не живое существо. И в то же время ты человечен. Ты выпил мою кровь, и теперь она течет по твоим жилам. Ты пользуешься и наслаждаешься ею. И ты не один такой. – Он отвернулся и теперь смотрел куда-то в сторону. – Вампиры… – тихо произнес он. – Когда я еще жил в Новом Орлеане, мне приходилось видеть призраков.
– В Новом Орлеане все видят призраков.
Он невольно рассмеялся – коротким тихим смеш–ком.
– Знаю. Но я их действительно видел, и не раз. Я сталкивался с ними и в других местах. Однако я никогда не верил ни в Бога, ни в дьявола, ни в ангелов. Я не верил в существование вампиров, оборотней и любых других подобных созданий, способных, как го–ворили, в корне изменить судьбу человека или хоть как-то повлиять на ход событий, на тот, казалось бы, хаотический ритм, который управляет жизнью все–ленной.
– А теперь ты веришь в Бога?
– Нет. Насколько я понимаю, еще какое-то время мне удастся сохранять ту форму, в которой я пребываю сейчас, а потом я начну, что называется, та–ять – так, во всяком случае, происходило со всеми призраками, которых мне доводилось видеть. И в кон–це концов исчезну, умру окончательно и бесповорот–но. Погасну, как свет. Вот что меня ждет. Забвение. Не кто-то и не что-то. Присутствие чего-то личностно–го не более чем иллюзия моего разума, – точнее, того, что от него осталось, – который упорно продолжает цепляться за этот мир. Что ты обо всем этом дума–ешь?
– Прав ты или нет, но оба твои предположения приводят меня в ужас.
Я не собирался ни рассказывать ему о своем пре–следователе, ни спрашивать его о статуе. Теперь я точ–но знал, что Роджер не имеет никакого отношения к тому, что скульптура вдруг показалась мне живой. Он в тот момент был уже мертв и переходил в иную ре–альность.
– Приводят тебя в ужас? – с нотками почтения в голосе переспросил он. – Но ведь это происходит не с тобой, Напротив, ты подвергаешь такому испыта–нию других. А теперь позволь мне объяснить кое-что относительно Доры.
