О'Брайен не первый год работал на Дорна и прекрасно знал, кто стоит перед ним. Дрожь пробежала по его телу. За спиной Малиха маячило трое мужчин, двое из которых были вооружены автоматами.
– Вы кто? – спросил гигант вежливым голосом, который резко контрастировал с его ледяным взглядом.
О'Брайен лихорадочно обдумывал ситуацию. Поймали ли они уже Бордингтона? По всей вероятности, да. В противном случае как бы они оказались здесь.
– Мистер Бордингтон дома? – спросил он. – Мне сказали, что он дает уроки английского языка…
– Прошу, – Малих посторонился.
О'Брайен заколебался, но угроза автоматом была более чем очевидной. Он вошел в маленький, скромно обставленный салон.
– Бордингтона здесь нет, – сказал Малих, закрывая дверь. – Могу я посмотреть ваши документы?
О'Брайен, пожав плечами, вытащил свой паспорт и протянул Малиху.
– Как здоровье мистера Дорна? – поинтересовался Малих, передавая паспорт одному из своих подручных.
– О, превосходно, насколько я могу судить, – О'Брайен улыбнулся. – А как поживает мистер Ковски?
Так звали шефа Малиха.
– Спасибо, он тоже пребывает в добром здравии.
Наступило короткое молчание.
– Вы немного опоздали. Бордингтон ушел отсюда в девять утра. Потрудитесь передать мистеру Дорну, что я лично позабочусь о его судьбе. Мне очень жаль, что вы зря проделали это путешествие. Если вы согласитесь проехаться в аэропорт с этим господином, то он вернет вам документы на трапе самолета.
Коренастый человек без лишних слов сунул паспорт в карман и направился к двери. О'Брайен, решив быть благоразумным, пошел следом за ним.
– Одну секунду, мистер, – остановил его Малих. – Я прошу вас больше не приезжать сюда. Маловероятно, чтобы вы были здесь желанным гостем. Вы меня поняли?
– Абсолютно, – ответил О'Брайен. Выходя из квартиры, он услышал рыдания женщины в спальне. Он подумал, что это скорее всего жена Бордингтона. Не хотел бы он оказаться на ее месте.
– Послушай, моя милая! – терпеливо говорил Гирланд. – Мне нужно уходить через пять минут, так что будь добра, собирай вещички и мотай отсюда. Поняла?
Девушка, сидевшая напротив него, зазвенела кусочками льда в своем стакане. Гирланд подцепил ее в магазине на Сен-Жермен. Ей едва исполнилось восемнадцать лет, и она была весьма сексуальна. Красные брюки из эластика и белая блузка выгодно подчеркивали ее прелести. Однако при ближайшем знакомстве Марк понял, что она слишком молода, жадна и цинична.
– Что за манеры у тебя! Разве так разговаривают с девушкой? – спросила она, наклонив головку так, как это делала ее любимая актриса.
