Отогнав прочь грустные воспоминания, я проследовал в свой кабинет и отключил затемнение окна как раз вовремя, чтобы увидеть соскользнувший с крыши дома дочкин флайер. Он на секунду завис прямо передо мной — тёмное пятно на фоне зарева заката, — после чего развернулся и стал удаляться на юго-запад, постепенно набирая высоту. Я помахал ему вслед, хотя знал, что Юля не видит меня, и отошёл вглубь комнаты.
На моём рабочем столе по-прежнему лежал листок бумаги, на котором Конноли собственноручно начертал сумму обещанного гонорара. Цифра была фантастическая даже для такого преуспевающего адвоката, как я, — а зарабатываю я, поверьте, совсем неплохо. Если я выиграю дело «Народ Дамограна против Алёны Габровой» (а даже отсроченный приговор означал для меня выигрыш), то смогу наконец осуществить свою давнюю мечту о космической яхте — конечно, не сверхсовременной и супернавороченной, а достаточно скромной и тихоходной, зато своей, собственной. Юля будет в полном восторге.
Я не стал уничтожать листок, а аккуратно сложил его и спрятал в сейф, так как подозревал, что мне ещё не раз захочется взглянуть на него. К тому же было нелишне сохранить для Конноли вещественное доказательство его обещания — но тогда я об этом не думал. Как ни странно, я ни на мгновение не усомнился в его честности, хотя никаких объективных причин верить ему на слово у меня не было. Тем не менее я поверил — возможно потому, что понимал его чувства. Тот факт, что Конноли решил обратиться к адвокату, а не прибегнул к подкупу тюремной охраны, безусловно, свидетельствовал о его порядочности. Впрочем, я был уверен, что идею с побегом он ещё не отверг полностью, а оставил её в качестве запасного варианта на случай моей неудачи в суде. И тогда обещанные мне деньги достанутся кому-то другому.
Я запер сейф и покачал головой. Нет, этого нельзя допустить! И дело здесь даже не в деньгах, вернее, не только в деньгах. Меня не должно касаться, за какие грехи Элен Конноли… то есть, Алёна Габрова, прикончила доктора Довганя и заслуживает ли она наказания за свой поступок; я её адвокат, она мой клиент, и я обязан защищать её при любых обстоятельствах. Также меня не должно касаться, что Томас Конноли собирается увезти дочь с Дамограна и тем самым обмануть правосудие; это уже дело четы Габровых, под чью ответственность Алёна будет выпущена на поруки — если, конечно, будет выпущена. Но меня не может не касаться бегство моей подзащитной из тюрьмы. Мало того, что это будет вопиющим нарушением закона, который я поклялся защищать. Это основательно подпортит мне репутацию и отпугнёт многих моих клиентов — ведь в основном я имею дело не с обвиняемыми в тяжких преступлениях, а с респектабельными, законопослушными гражданами, которые как огня боятся всякого криминала. Следовательно, я должен вытащить Алёну из тюрьмы легальным путём. А что будет дальше — уже вопрос не ко мне.
