Она посмотрела на него с вымученной улыбкой.
– А ты останешься, Марк?
– Да. Послушай, как только избавишься от Кермана, позвони Малиху. Я поеду в Дакар и вернусь вечером. Тогда мы еще что-нибудь придумаем.
Она подошла к нему и нежно обняла.
– Я люблю тебя, Марк! Ты моя первая и последняя любовь. И мне теперь все равно, что со мной будет. Прощай, дорогой. Вспоминай обо мне иногда…
– Не надо так драматично! Все обойдется.
Они посмотрели друг на друга, затем Гирланд подошел к двери, осторожно открыл ее и, оглянувшись еще раз, ласково улыбнулся ей. Дверь за ним закрылась.
Керман сидел в углу бара. Потягивая пиво, он как-то странно улыбнулся Джанин.
– Что будешь пить?
– Джин с тоником, – сказала она, садясь, когда он делал заказ. Он как бы невзначай спросил:
– Никто не прилетел самолетом?
– Нет, – вяло ответила Джанин.
– У меня для тебя распоряжение.
Джанин напряглась и пристально взглянула на Кермана.
– Распоряжение… для меня?
– Я сегодня заходил в посольство, как раз когда звонил Дорн. Он просил тебя вернуться, подвернулась какая-то работа. Он хочет поручить ее тебе. Завтра самолетом он пришлет кого-нибудь вместо тебя. А ты немедленно вылетай в Париж.
– Если успею заказать билет…
– Я уже все сделал, – сказал он, кладя перед ней конверт «Эйр Франс».
– Тогда все в порядке, хотя мне и не хочется уезжать, – она отпила из стакана.
– Все это напрасная трата времени, – сказал Керман. – Мы уже никогда не узнаем, что хотела сообщить та женщина… Я останусь еще на пару дней. Дорн всегда надеется на чудо. – Керман поднялся и, пожелав Джанин счастливого пути, вышел из бара.
Допив джин и закурив сигарету, Джанин взглянула на часы. 18.25. Пора звонить Малиху. Она встала и направилась в номер. Сердце ее отчаянно билось, когда она набирала номер. Малих сразу же взял трубку, словно сидел у аппарата.
– Да.
– Я видела мистера Гилчерта, – заговорила она, стараясь не выдать своего волнения. – Я сказала ему о вечере у Хильды, но он ответил, что не сможет прийти. Сегодня у него какое-то деловое свидание, но он с удовольствием придет завтра. Мы оба придем завтра в восемь.
Трубка зловеще молчала. Слышалось только учащенное дыхание Джанин.
– Я сказал – сегодня, – наконец тихо, но настойчиво произнес Малих.
– Я знаю, но сегодня он не может…
Снова пауза, и снова тот же голос, не оставляющий надежд:
– Хорошо. Жаль терять время, но ничего не поделаешь. Пусть будет завтра. Мне нужно кое-что с вами обсудить. Я уже выслал машину, она скоро будет у отеля, не задерживайтесь. – Он повесил трубку.
