Почему акробат должен быть первым, никто не объяснял, но то, что подобная честь была сомнительной для каждого участника программы, в том числе для акробата, не оставляло сомнений. Даже на заре шоу-бизнеса понимали, что первый будет последним по числу аплодисментов. Во все века, при дворе монархов и на театральных подмостках, именно акробата, как бы его ни называли — фигляром, шутом, гаером, Арлекином или Пульчинелло, — бросали первым из его коллег по представлению на растерзание жаждущей развлечений публике, дабы подогреть ее аппетит к более изысканным блюдам. Вплоть до наших дней чудеса мускулатуры начинают демонстрировать после заключительного аккорда увертюры, что свидетельствует о необычайной покорности всего акробатического племени.
Хуго Бринкерхоф ничего не знал о причудливых свойствах его профессии. Ему было известно лишь то, что его отец и мать работали акробатами в странствующей труппе в Германии, что он обладал сильными и гибкими мышцами и что самое большое удовольствие ему доставляет зрелище сверкающей трапеции. Его трапеции, его Майры и снисходительных аплодисментов публики от Сиэтла до Окичоби Бринкерхофу было более чем достаточно.
Хуго очень гордился Майрой — маленькой и ловкой красивой женщиной, проворной как кошка и с похожими на кошачьи сонными зелеными глазами. Он познакомился с ней в офисе импресарио Брегмена, и сердце за великолепно развитой грудной клеткой подсказало ему, что это его женщина и его судьба. Именно Майра дала новое имя номеру «Атлант и компания», когда они поженились между третьим и четвертым представлениями в Индианаполисе. Именно Майра дралась когтями и зубами за лучшую рекламу. Именно Майра задумала и усовершенствовала их головокружительный финальный трюк. Гибкая фигурка Майры, вращающаяся на трапеции, и ее сонная улыбка сделали «Атланта и компанию» «акробатическим дивертисментом, приветствуемым от Восточного до Западного побережья», заработав им хвалебный абзац в «Верайети» и приведя их вместе с другими звездами, поставляемыми Брегменом, на лучшие арены.
Бринкерхоф — могучий Атлант — гордился тем, что все влюблены в его Майру. Никто не мог устоять перед ней. Баритон, участвовавший в музыкальном номере в Бостоне, чечеточник в Буффало, танцор в Вашингтоне… Были и другие: Текс Кросби — «поющий ковбой», Великий Горди — последователь фокусника Гудини, Матрос Сэм — комик. Они неделями выступали вместе в одной программе, и все обожали зеленоглазую Майру, а большой Атлант снисходительно улыбался и трепетал от глупой гордости перед их восхищением. Разве его Майра не была самой прекрасной женщиной и акробаткой во всем мире?
