Оказалось Андрей увидел Долмачева, главного среди механиков. Он как раз не стонал, был в сознании, смотрел на нас глазами, полными боли, но не говорил ни слова, только зажимал рану чуть ниже сердца. Мы отнесли его на берег, уложили рядом с уже мертвым Сватом и вернулись обратно.
Тот кошмар, в котором я жил следующие два часа, слился для меня в какое-то пиршество смерти. Мы как заводные перетаскивали раненых, Андрей притащил из аптечки бинты, пытаясь их перевязывать, но повязки мгновенно пропитывались кровью. Больше всех кричал Сенюхин, мой коллега по проходнушке. Две пули попали ему в живот, он согнулся крючком и истошно орал тонким, визгливым голосом. Почему-то это больше всего действовало на нервы, и когда Сенюхин, наконец, потерял сознание, я вздохнул с некоторым облегчением.
Мужественней всех держался Долмачев. Только раз он попросил меня:
— Воды.
Умер он так же тихо и незаметно.
Мы втроем пытались перевязать очнувшегося Сенюхина, когда я случайно подняв глаза и вздрогнул. От реки карабкался вверх абсолютно голый и черный, как сажа, человек. На черепе не было ни волос, ни бровей, ни ресниц, только неестественно белели белки глаз. Андрей, заметив, что я смотрю куда-то за его спину, оглянулся и, увидев эту жуткую картину, выругался:
— Ах ты черт, совсем про него забыл! Павел, помоги!
Тот побежал навстречу обгоревшему и буквально поймал его на руки — человек потерял сознание.
— Как же он жутко обгорел, — заметил Андрей, разглядывая нового пациента. — Непонятно, каким чудом он еще жив, да и сюда сумел забраться… Не пойму, кто это.
Вскоре незнакомец открыл глаза.
— Пить, — прохрипел он. Я напоил его из той же кружки, из которой поил Долмачева. Андрей склонился над ним и спросил:
— Ты кто?
— Не узнаешь? — чуть слышно ответил тот, потом какое-то подобие усмешки промелькнуло по его черному лицу. — Начальство надо узнавать… в любой… ситуации.
— Иванович!? — первым догадался Андрей.
— Андрей, срочно вызови базу, вертолет, — попросил мастер.
— Хорошо, — Лейтенант побежал в вагончик.
Через минуту он вернулся.
— Кто-то раскурочил передатчик, — растерянно сообщил он. — Главное — когда успели-то?
— Наверняка это хитрый еврей, — подал голос Чапай.
— Мациевич? — удивился Андрей.
— Больше некому…
Прикрыв глаза, я вспомнил, как все происходило, и подтвердил версию мастера.
— Да, он последним выходил из конторы.
— Ну, значит, мне хана, — пришел к выводу Иванович и повернулся ко мне. — Юр, там в конторе небольшой такой ящик с замком, у меня под кроватью… Принеси…
