«Стыдно должно быть жить так, как ты, когда накопил столько денег».
Это Пола сказала. В том письме, что Мэри достала из мусорного ящика и склеила.
«Когда накопил столько денег».
Мэри смотрела, как Шеклет подобрал банку, прошел пару шагов, подобрал еще одну. Мимо проехал грузовик, и Шеклет качнулся от вихря. Покрепче прижал к себе мешок, потом подобрал еще одну банку.
«Столько денег».
Конечно, они у него в банке. Или нет? Или этот старик из тех, кто не доверяет банкам? Может, держит деньги в матрасе или в обувных коробках, перетянутых резинками? Она продолжала за ним наблюдать, ее ум вертел эту возможность, как любопытное насекомое, вытянутое из-под камня. У Шеклета никогда не бывает гостей. А Пола — его дочь, как решила Мэри, — наверняка живет в другом штате. Если с ним что-нибудь случится, его долго никто найдет. Это легко сделать, и она не собирается здесь долго торчать, когда возьмет ребенка. О'кей.
Мэри прошла в кухню, выдвинула ящик и взяла нож с острым зазубренным лезвием. Таким ножом потрошат рыбу, подумала она. Нож она положила на кухонную полку, затем вернулась в спальню и продолжила работу над формой медсестры.
Когда послышался кашель Шеклета, проходящего мимо ее двери, работа была уже давно закончена. В мусорном мешке Шеклета позвякивали друг о друга алюминиевые банки. Мэри стояла у своей двери в джинсах, в ветровке поверх коричневого свитера и в вязаной шапочке. Шеклет позвякал ключами, нашел нужный. Когда он вставлял ключ в дверь, Мэри вышла на холод с «кольтом» в руке и ножом под плащом за поясом.
Шеклет был костляв и ряб, седые волосы растрепались под ветром, кожа потрескалась, как на старом ботинке. Шеклет едва понял, что рядом с ним кто-то стоит, как ощутил прижатое к черепу дуло револьвера.
— Внутрь! — приказала Мэри, втолкнула его через открытую дверь и вытащила ключ из замка. Подобрав потом мешок с банками, она внесла в дом и его, а Шеклет в ошеломлении таращился на нее покрасневшими на холоде глазами, Мэри заперла дверь и закрыла замок на собачку.
— На колени! — сказала она ему.
— Слушай… слушай… погоди… что за шутки?
— На колени. На пол. Выполняй!
Шеклет медлил, и Мэри уже подумала, не ударить ли его ногой в коленную чашечку, но он глотнул (колыхнулся большой кадык) и опустился на тоненький коричневый ковер своей тесной каморки.
— Руки за голову! — приказала Мэри. — Быстро! Шеклет подчинился. От него физически исходил запах страха, напоминавший смесь пива и аммиака. Шторы на окнах были уже опущены. Мэри включила лампу на телевизоре. Комната была похожа на нору чудовищной крысы. Газеты и журналы пачками, разбросаны подносы от готовых обедов, одежда валялась там, где ее сняли. Шеклет затрясся в приступе кашля и поднес руки ко рту, но Мэри ткнула ему в лоб «кольтом», и он снова переплел пальцы на затылке.
