– И все это вполне возможно. – Роуан смотрела на него, ожидая реакции. Щеки ее горели, в глазах плясали огоньки.
– Твой план близок к совершенству, – сказал он.
– Тогда почему ты сидишь с таким видом? Что случилось?
– Не знаю.
– Майкл, пожалуйста, прекрати зацикливаться на своих видениях. Забудь о невидимках, живущих на небесах и дарующих смысл нашей жизни. Нет никаких призраков. Ты должен думать собственной головой.
– Я думаю, Роуан, думаю. Именно это я и делаю. Не сердись. Это просто потрясающая идея, правда, почти совершенная. И я не могу понять, почему она так меня тревожит. Будь снисходительна ко мне, милая, прояви чуточку терпения. Ты же сама говорила, что наши мечты должны соответствовать нашим возможностям. А такая идея пока что выше моего понимания.
– Все, что от тебя требуется, это любить меня, слушать меня и позволить мне иногда размышлять и мечтать вслух.
– Я полностью на твоей стороне. И всегда буду. Мне кажется, все просто здорово придумано.
– Понимаю, тебе трудно это представить. Я и сама еще только начинаю разбираться во всех хитросплетениях. Но, черт побери, Майкл, речь идет о колоссальных деньгах. О суммах, которые поистине можно назвать непристойными. Два поколения юристов корпорации холили и лелеяли это состояние, многократно умножали его, способствуя тому, чтобы со временем оно стало совершенно независимым. И теперь оно разрастается и плодится само по себе, подобно гигантскому монстру.
– Это мне известно.
– О том, что это гигантское состояние когда-то было собственностью одного человека, все давным-давно забыли, – продолжала Роуан. – Сейчас жуткий монстр как бы принадлежит сам себе и по своим размерам далеко превосходит все мыслимые пределы. Ни одно живое существо не имеет права ни обладать такой бездной денег, ни даже управлять ею.
– Я думаю, что многие согласились бы с твоей точкой зрения, – кивнул головой Майкл.
И тем не менее ему никак не удавалось изгнать из своей памяти воспоминание о времени, проведенном в больнице Сан-Франциско, о мыслях, посещавших его тогда. Он верил, что его жизнь, несмотря ни на что, имела смысл, свое предназначение, и что вскоре непременно настанет момент искупления и воздаяния по заслугам.
– Да, – сказал он. – Это все искупит, не так ли?
А перед его мысленным взором почему-то вновь возник склеп с двенадцатью могилами, дверной проем наверху, высеченная крупными буквами фамилия «Мэйфейр» и изобилие расставленных повсюду цветов, вянущих в удушающей духоте.
