— Сам, что ли, надумал подарок такой?
— Какое! Прихожу я это к барину. «Отпусти, говорю, батюшка, с маркитантами, в Белёве компания собирается. Счастья хочу попытать, бог даст — избенку новую справлю». Барин наш милостивый: ни обид не чинит, ни добра не делает…
— Ха-ха-ха! — смеются солдаты, идущие рядом с повозкой полкового торговца.
— «А чем, говорит, ты торговать будешь на театре военных действий, что полезного для солдат повезешь?» — «Да что, отвечаю, солдату нужно, известно: гречи, каши сварить, табаку покурить, шильца да ниток, сальца да суконца на заплаты…»
— Водочки! — вставил кто-то.
— А как же солдату без нее? И водочки… Что все — то и я. Мы, белёвцы-туляки, испокон веку маркитанты. Наши где только не бывали, о-ё-ёй! А вот я — впервой насмелился, нужда одолела. «Ну, говорит, езжай. Лошадь-то у тебя есть?» — «Есть». — «Сбруя хорошая?» — «Какое, говорю, мочало рваное…»
— Ха-ха-ха!..
— «Дам я тебе сбрую». — «Батюшка Афанасий Иванович, — говорю я, — какой мне привезть тебе гостинец, если посчастливится торг мой?» Усмехнулся он, поглядел, нет ли кого на террасе, и отвечает: «Привези мне, брат, хорошенькую турчаночку, — видишь, жена моя совсем состарилась!»
Улыбаются солдаты, слушая маркитанта. Днестр остался позади. Дорога пыльная. Солнце палит.
— Вот эта — Сальха, а маленькая — Фатьма. Шестнадцать и двенадцать лет.
— Дурак ты, Силантий, — сказал унтер. — Барин-то твой пошутил, видать. Чай, не турок он, не салтан какой: у него супруга есть.
— Это нам невдомек. А турок не турок, но барина своего я знаю: уж это без шуток… Хватил я, братцы, здесь и страху того, а видать, удачливый. Теперь на Хотйн, там наши белёвцы друг друга поджидать будут, да и домой. Нако-те табачку, солдатики… А турчанки-то — красавицы, особенно Сальха!
Старшая, услышав свое имя, отвернула край темно-зеленой шали и вопросительно посмотрела на своего нового хозяина большими карими глазами, чуть-чуть раскосыми. Силантий добродушно махнул рукой: «Ничего, это мы так». Турчанка снова закрылась.
Так и ехали пленницы в далекую, страшную для них Россию.
Был 1770 год.
