– Да,- кивнул Сен-Жермен.- Грек Кирилл. Он водил в рейсы «Красу Византии». Я полагал, что дело улажено, рассчитав его по указанию суда.
Возможно, лихорадочно соображал он, кто-то подбил Кирилла оговорить своего бывшего работодателя, или тот решил сподличать сам – в отместку за отстранение от капитанства.
– Формально улажено,- вымолвил прокуратор, теребя завязки красного форменного плаща и сожалея, что не оставил его за дверью. Вечер выдался душным, гвардеец вспотел.
– Но не совсем,- с заметной горечью произнес Сен-Жермен.- Как же мне теперь действовать, господа? Подскажите. У меня есть раб, отпрыск некогда знатного рода. Он приносит мне хорошие деньги, но вы обвиняете меня в намерении возвести его на персидский трон. Я увольняю капитана-контрабандиста, подчиняясь рекомендации судебных инстанций, но это, оказывается, не снимает с меня подозрений. Я в большом затруднении, ибо не верю, что чересчур строгое ко мне отношение вызвано этими пустяками. На этот раз неловкая пауза затянулась надолго. Наконец августейший Евгений Эст Бонарон решился подлить в свою чашу вина Бульканье жидкости было оглушительно громким.
– Если вам отдан приказ молчать,- тихо произнес Сен-Жермен,- я не буду настаивать на дополнительных разъяснениях.
Молодой прокуратор вздохнул.
– В существующих обстоятельствах…
– В каких же? – требовательно спросил Сен-Жермен.- Это тоже служебная тайна, не так ли? Или у вас есть иные причины не обсуждать их со мной? – Теперь он и не пытался скрыть свой сарказм.
Раскрасневшийся от вина и злости сенатор немедленно огрызнулся.
– Ты ведешь себя непочтительно. Сен-Жермен рассмеялся.
– Если бы я вел себя непочтительно, вы бы не переступили через этот порог. Я с завидным терпением пытался сыскать логику в предложенной мне мешанине из отговорок и полуправды, однако вовсе не собираюсь делать это и дальше. Давайте на этот раз посмотрим правде в глаза. Истинные резоны вашего здесь появления не имеют ничего общего с моим персидским рабом или заворовавшимся капитаном, но по какой-то причине раскрыть их мне вы не хотите. Я принимаю данную ситуацию, однако предупреждаю, что ни тебе, досточтимый сенатор, ни вам, добрые преторианцы, не удалось меня провести.- Он щутовски поклонился.- У вас есть ко мне что-то еще?
Филлип Дудон прилежно разглядывал дальнюю стену.
– Франциск, я повторяю еще раз: все это следствие далеко не наша инициатива. Мы подчиняемся приказам начальства.
– И не имеете собственной воли или суждения? – с самой своей дружелюбной улыбкой проговорил Сен-Жермен.
