Последнее замечание заставило Туллера скрипнуть зубами.
– В этом нет необходимости.- Странный все-таки народ – чужеземцы. А этот, пожалуй, чуднее всех, ибо сам нарывается на арест.- Я доложу ему обо всем… в свой черед.
– В таком случае могу я сейчас вернуться в банкетный зал? Повисла напряженная тишина, нарушить которую Сен-Жермен решился не сразу.
– Трибун Туллер,- осторожно заговорил он, вдруг сообразив что простоватый с виду служака не так уж и прост,- я понимаю, что в этом деле сейчас больше вопросов, чем ответов, и потому готов предоставить следствию всю свою корабельную бухгалтерию. Это как-то поможет прояснить ситуацию?
Кай Туллер мог только приветствовать предложение, вносящее в происходящее какой-то порядок.
– Да, и весьма,- Офицер отступил в сторону, давая дорогу сенатору, нетвердой походкой направлявшемуся в туалетную комнату.- Не отрядить ли за этими записями курьера?
– Как пожелаешь,- кивнул Сен-Жермен.- Или мы можем, отправимся за бумагами вместе. Тебе ведь наверняка захочется осмотреть мой кабинет? – Он заставил себя улыбнуться.- Никому из преторианцев так и не представилось случая там побывать.
Из банкетного зала донеслись громкие крики, сопровождаемые гулом встревоженных восклицаний. Мужчины обернулись.
– Что там еще? – в голосе Сен-Жермена сквозило плохо скрываемое презрение.
Трибун неохотно ответил:
– Это император. Похоже, ему захотелось прогуляться по Риму.
Сен-Жермен быстро глянул на Туллера.
– Он подражает Нерону? Гвардеец смутился.
– Нет, не совсем. Он таскается по борделям и кабакам, где пьют гладиаторы. Ему нравится их пьяная болтовня.
– Надеюсь, он берет с собой какой-то эскорт? Расспросы прервало появление в вестибюле Ви-
теллия – в паре с красавцем Цециной. Оба – и государь, и государственный муж – были совершенно пьяны. Генерал горланил непристойную песню.
– Ты? – заорал Вителлий, глядя на Сен-Жермена – Ты все еще здесь? Собирайся – и марш вместе с нами!
Сен-Жермен повернулся к трибуну, стоявшему с жалким, побагровевшим от смущенья лицом.
– Вот тебе случай сопроводить императора, Туллер.
– Мне кажется,- пробормотал гвардеец,- что он обратился к тебе.
– Едва ли уместно римскому императору появляться на публике в обществе чужестранца.
Вителлий погрозил толстым пальцем.
– Нет-нет, милый Франциск. Мы все переоденемся. Ты, я и Цецина! Простые туники. Холщовые пояса. Нас никто не узнает. Ни одна живая душа.
Последнее утверждение было сомнительным. Вителлий правил Римом менее двух месяцев, однако о его регулярных похождениях по борделям знали практически все.
