С критикой таких представлений выступил М. В. Ломоносов. Относительно трактата Бехера «О неубывающей и беспрестанной песчаной руде» он иронически заметил, что «все это больше до алхимии, нежели до горных дел надлежит», и, развенчав вековое заблуждение, обосновал теорию возникновения россыпей при разрушении коренных пород, вне зависимости от солнечных лучей. Сделал Ломоносов из этого и практические выводы: в 1761 году он представил в сенат проект — «для государственной пользы и славы… пески промывать», «Уповательно, — писал он, — что в толиком множестве рек, протекающих в различных местах по России, сыщется песчаная золотая руда».
Ломоносов вскоре умер, его проект не был осуществлен, оказался забытым.
Утратив свои позиции в химии, алхимические представления еще долго господствовали на стыке наук, учение о золотых россыпях — один из примеров этому.
Начался XIX век. Освоение золоторудных месторождений Урала шло мучительно трудно, особенно из-за сильного притока подземных вод. Убедились, что найти золото отнюдь не значит разбогатеть.
Дела удавалось поправить, когда находили новые жилы, обдирали их «головы», по условиям разработки сходные с россыпями. Но подлинных россыпей за более чем полвека работы на золотых месторождениях нигде обнаружить не удалось. Оставалось согласиться, что им здесь «не климат».
А коль нет золотых россыпей, нет и платины! Поэтому осведомленные люди относились к возможности обнаружить платину скептически. Искатели-практики в теории не были сильны, они старательно искали все, что видел глаз.
Несколько раз проносилась весть: нашли на Алтае! Нашли в Забайкалье! Но всякий раз оказывалось: ошиблись, приняли за платину что-то совсем иное.
Далеко за рубежами страны Сибирь уже была прославлена рудами железными, медными, оловянными свинцовыми, серебряными, золотыми, а также многими другими полезными ископаемыми. Не удивительно, что в странах, охваченных «платиновым бумом», на бескрайние ее просторы в отношении этого металла возлагали некоторые надежды. Это получило отображение даже в таком солидном издании, как немецкая энциклопедия Крюница (часть 97, 1805), где твердо заявлено о русской платине. Осторожность была проявлена лишь в отношении количества — «время должно показать, больше ли она будет встречаема в России, нежели в Америке».
В следующем году журнал французской академии тоже «открыл» платину в Сибири, правда с оговоркой, что требуется подтверждение. Его не последовало. Оказалось, что опять желаемое приняли за действительное!
