В те годы и на войне и на охоте успех во многом зависел от качества кремневых ружей и пистолетов (лишь спустя четверть века началась история капсулей и патронов).
У кремневого оружия самым слабым местом было запальное отверстие. При спуске курка кремень высекал искру, она поджигала затравку, и пламя, сквозь это отверстие проникая в ствол, поджигало заряд. С каждым выстрелом пороховые газы разрушали железо, расширяли отверстие, и все большая доля энергии взрыва тратилась впустую.
Волластон придумал, как продлить срок службы оружия и сохранить его дальнобойность. Он зачеканил в ствол платиновую втулку, которой не страшны горячие газы. Преимущества этого были так очевидны, что заказы посыпались. В 1802 году Волластон изготовил уже более 200 килограммов различных изделий, и почти треть из них — это ружейные втулки. Его записные книжки показывают, что он обладал талантом не только ученого, но и коммерсанта сумел организовать в большом масштабе скупку платиновой руды и вел ее обработку так рационально, что унция платины обходилась ему в 3–4 шиллинга, а продавалась примерно в 5 раз дороже. И свой секрет он умудрился сохранить, несмотря на попытки его выведать, предпринимавшиеся журналистами, агентами Жанетти и многими другими. Они атаковали не только Волластона, но и всех, кто был к нему близок.
Друг Волластона Смитсон Теннант говорил, что знаком только с первой стадией обработки руды, которая заканчивается получением губчатой платины, а дальше — «дружба врозь».
И ювелир Джонсон повторял одно и то же: с первого дня, как Волластон привлек его к работе, он участвует только в ее конечной стадии, получая для выработки изделий уже вполне готовый металл.
И видимо, это было действительно так.
Русский академик Б. С. Якоби, который собирал сведения о Волластоне что называется по свежему следу, в своей книге «О платине и употреблении ее в виде монеты» (1860) отметил, что «Волластон работал в своей лаборатории всегда один; он не пускал туда никого, даже самых коротких друзей своих. Говорят, что один из них нарушил запрещение и пробрался в его мастерскую: знаменитый химик взял его за руку, вводя в святилище лаборатории, и поставил перед печью, служащей для опытов.
— Видите ли вы эту печь? — спросил он его.
— Да.
— Ну и поклонитесь ей пониже, — продолжал Волластон, — вы видите ее в первый и последний раз».
Имеются и другие сведения, подтверждающие, что Волластон до конца своих дней осуществлял обработку губчатой платины один, без свидетелей.
