На аэродроме при моём появлении начинается суматоха. Все носятся, словно очумелые, и показывают руками в мою сторону. Непонятная суета проясняется после посадки — оказывается, кто-то из пехотинцев доложил, что всё звено погибло, и меня не ждали… Ну, что ж, значит не зря говорят, что есть такая примета коль похоронили ошибочно, то точно уцелеешь! Так и вышло. Даже не поцарапало ни разу…
* * *
Опять я чего-то отвлёкся… Ой, не к добру это всё. Помню, перед Финской, тоже за месяц до начала, всякая хренотень снилась, прямо как сейчас…
Машина приближается издалека, шум нарастает, и вот уже взблеск фар пробегает из угла в угол по белёному мелом потолку. Автомобиль замирает возле нашего подъезда. Осторожно вылезаю и выглядываю в окно: вот это номер! Возле крылечка стоит чёрная «эмка» особого отдела нашего полка… А вот и шаги. Они гулко бухают по коридору, приближаются, останавливаются перед дверью. Осторожный стук. И тихий голос:
— Товарищ старший лейтенант, товарищ Столяров! Вас начальник особого отдела Забивалов вызывает. Срочно! Товарищ старший лейтенант, это я, водитель!
Открываю дверь — действительно, знакомый шофёр. Парень чем-то здорово напуган, но при виде меня торопливо выпаливает:
— Товарищ комэск, вас товарищ старший лейтенант НКВД просит срочно прибыть в полк!
— Зачем?
— Не знаю, товарищ старший лейтенант, приказано вас вызвать, а так же товарищей Сидоровича и Ветрова. Приказано, срочно!
И, видимо прочитав что-то на моем перекошенном лице, торопливо добавляет:
— Товарищ старший лейтенант НКВД сказал, что если всё будет нормально, отвезти вас вместе с супругой в Гродно на машине…
Ну, «особняк»! Конспиратор! А вообще-то правильно, нечего лишнюю панику поднимать… Но это приходит на ум, уже когда я сижу в машине, едва успев оставить Катюше записку, чтобы не волновалась. По дороге «эмка» заезжает за остальными вызванными лётчиками, и мы, рассекая лучами фар вязкую ночную тьму, мчимся на аэродром.
Забивалов встречает нас, сидя на крыльце в клубах густого табачного дыма, однако при виде машины он поднимается, с ходу переходя к делу:
— Товарищи командиры, доброе утро. Извините, товарищ Столяров, знаю, что вы в отпуске, но… Товарищ Столяров знает, а вам сообщаю сейчас — существует возможность нападения фашистской Германии на СССР сегодня утром.
Вроде бы знакомая новость все равно обжигает, будто огонь. Между тем сгорбленный от невыносимой тяжести, висящей на его плечах, Забивалов продолжает своим глухим голосом:
