На лице Эвис отразилась гамма разнообразных чувств. Однако, судя по всему, он все-таки добился своего – заставил ее задуматься над его предложением.
– Значит, это все, чего вы требуете? И после этого вы оставите меня в покое? Один поцелуй – и вы выйдете отсюда, как будто ничего не произошло, и будете держать рот на замке? – с сомнением в голосе уточнила она.
– Совершенно верно. – «Скажи – да… скажи – да», – мысленно молился он, придвинувшись к ней почти вплотную. Он мечтал о ее поцелуе точно так же, как умирающий от жажды мечтает о глотке воды.
– Ладно, так и быть. Вы меня уговорили. Только давайте покончим с этим как можно быстрее.
Выходит, у него в распоряжении всего одна минута, а это значит, что ему придется пустить в ход все средства опытного и умелого соблазнителя, которые ему удалось накопить за эти годы. Очень осторожно Бэннинг привлек Эвис к себе. Потом медленно наклонил голову, пока губы его не коснулись ее губ так легко и незаметно, как бабочка садится на цветок. Одному Богу известно, чего ему стоило сдержаться и не сжать ее в объятиях. Каждый мускул в его теле, казалось, дрожал от едва сдерживаемого напряжения. Но вместо этого Бэннинг осторожно втянул в себя нижнюю губу Эвис, потом легким движением обвел ее языком. Она жалобно всхлипнула – одна победа одержана, возликовал он.
Осмелев, он крепче прижал ее к себе. Поцелуй его становился все более нетерпеливым, все более требовательным. Легкое веяние ее духов, в котором чувствовались нотки жасмина, ударило ему в голову, и Бэннинг понял, что еще немного, и он не выдержит. Он хотел ее. Проклятие! Сейчас он хотел ее даже сильнее, чем в тот чертов день восемь лет назад. Иметь возможность коснуться ее гладкой, как атлас, кожи, почувствовать привкус вина на ее языке – все это сводило его с ума.
Ее всхлипывание перешло в легкий стон, она вдруг отозвалась на его зов. Похоже, вторая победа также осталась за ним, но сражение было еще не выиграно. Он провел руками по ее спине, обхватил упругие ягодицы и одним рывком прижал ее крепче, чтобы она почувствовала бедрами его напрягшееся мужское естество. Эвис попыталась было отодвинуться, однако Бэннинг не позволил ей. Он снова опустил голову, припал губами к ее губам и принялся дразняще щекотать их языком, пока она, наконец, не сдалась, – обхватив рукой его шею, она прижалась к нему так, что он мог чувствовать ее теплое, мягкое тело. И тут уже застонал он сам.
Его губы проложили дорожку обжигающих поцелуев к ее уху.
