– Это уж вам решать, конечно, – безразлично сказала она, не желая вступать в разговор, – в конце концов дела мужа ее не касаются.
Иногда она просто ненавидела его – за то, что он не хотел иметь детей, за то, что обманул ее когда-то, поначалу прикинувшись другим – ласковым, добрым и верным. Хоть она и сожалела, что вышла за него замуж, освободиться от тягостного союза не хватало сил. Порой у нее появлялась надежда, что он когда-нибудь все же изменится, но с каждым днем она становилась все слабее. Зато нарастало отчаяние, все чаще сменявшееся пустым равнодушием ко всему.
Ах, если бы у нее были дети: маленькие озорники, на которых можно было бы излить всю свою нерастраченную любовь. Каким бы счастьем было для нее баловать их, готовить для них что-нибудь особенно вкусненькое или гулять с ними по парку, рассказывая всякие забавные истории или сказки, запомнившиеся с собственного детства. Но нет, этой радости она была лишена, точнее лишил ее муж.
Кейт наблюдала, как Скотт, поглощая борщ, умело направлял общий разговор за столом. Он был красив. В четких чертах лица не было ни намека на слабость, черные волнистые волосы модно подстрижены. У него все модное, даже телосложение: высок ростом, мускулист, спортивен.
И в соответствии с модой не слишком-то верный супруг. От внимания Кейт не ускользнули заигрывания с ним Фионы Чардуэй и вспыхнувшее в ответ обещание в карих глазах Скотта. Гадая, любовники они или нет, Кейт поразилась тому, что подобные мысли больше не причиняют ей боль.
– Кейт – это уменьшительное от Кетрин?
Она повернулась к Далтону, застигнутая вопросом врасплох.
– Нет, от Кетлин. – Она позволила себе чуть улыбнуться. – Я Мери Кетлин, говоря по правде. Ирландка до мозга костей, мистер Далтон. Моя девичья фамилия О'Малли.
Он кивнул, взглянул на ее рыжие с медным отливом волосы, затем снова посмотрел в глаза, еще более синие, чем его собственные.
– По цвету сочетаются. – Ленивая усмешка означала, что все это его по-прежнему забавляет. – Я не слишком злоупотреблю вашей добротой, если попрошу вторую порцию борща?
– Боюсь, он совсем остыл.
– Неважно. Мне все равно понравится.
– Если вы настаиваете.
Налив добавку, она ловко сложила опустевшие тарелки на поднос, расчищая стол для следующего блюда. Уже пора ставить на огонь овощи. Мясо жарилось в духовке, и она молила Бога, чтобы сегодня беарнский соус не свернулся. Одной промашки для званого ужина вполне достаточно.
Кейт проверила, готово ли жаркое, и вернулась в столовую. Скотт вновь подливал гостям красное вино, распространяясь о его достоинствах. Вино урожая 1965 года по пятьдесят долларов за бутылку – едва ли его следует пить бокал за бокалом. Но все, кажется, были довольны и веселы. Кейт наконец расслабилась.
