Дерево вдруг раскрыло легочную щель и произнесло:
— Я дерево.
Задрожав от страха, Длиннолап перепрыгнул на соседний ствол.
— Великолепный прыжок, — пискнула птица, усевшаяся рядом.
Изумленный, он переводил три взгляда с дерева на птицу и обратно. «Сколько же миров здесь на самом деле?» — спросила вдруг Пятнистая «рука» в отчаянии. Но время шло, и Длиннолап начал привыкать. Странный лес преподавал ему уроки речи с теми же словами-кодами, что и Мягкий-Желтый. Говорили камни. Говорили коряги и пни. Животные тоже проявляли чудеса болтливости. Что совершенно сбивало с толку.
Ничего нельзя было предугадать. А потерять эту способность — значит подвергнуть себя опасности. Спрятаться и поразмыслить над последствиями.
Легкомысленная «рука» сорвала гроздь ягод вместе с листьями и запихнула в рот, чтобы утолить голод. И тут Длиннолап обнаружил, что жевать нечего. Шок.
Похоже, даже с едой в этом лесу проблемы. Слишком много проблем.
— Съешь меня, — сказал лист.
Джоток послушался. Только резкий вкус. Нечего жевать.
— Горький, — заявил лист, чудесным образом выросший на том же месте, откуда был только что сорван. — Съешь еще раз.
Вкус тростника, даже плодовых семян. Жевать нечего.
— Сладкий, — не унимался бессмертный лист. — Еще раз.
Ну, все. Где же Мягкий-Желтый?
— Наставник-Рабов! — жалостливо позвал он.
Призыв спровоцировал немедленные сумерки, сгущавшиеся слишком стремительно. Стало темнее, чем в самой темной пещере.
Неторопливо возник образ Мягкого-Желтого, словно загорелась лампа ранним утром, не испускавшая ни луча света. Изображение хищника подрагивало, слишком насыщенное и резкое. Пушистая конечность коснулась глаза Большой «руки».
Длиннолап внезапно оказался там, откуда начал. К одному глазу таинственным образом вернулась способность видеть. Пещера, машины, великан-кзин и Мягкий-Желтый привычного цвета. Длиннолап подпрыгнул, чтобы рассмотреть глаз Большой «руки».
Тугие рукава совсем лишили его чувствительности. Паника. Смерть… Длиннолап яростно забился в путах.
Гигант-кзин отпрянул, а Мягкий-Желтый ловко вернул глаза джотока на место и расстегнул рукава. Длиннолап отбежал в угол, вне себя от ярости, и только Пятнистая продолжала следить за большим желтым обманщиком.
— Шутка, — сказал Наставник-Рабов.
— У тебя мозги там, где твой кишечник! — буркнул Длиннолап, который уже усвоил кое-что из уроков анатомии. — Шутка! — добавил он, впрочем не желая обидеть хищника.
Но на весь остаток дня он погрузился в угрюмое молчание. Ночью, когда Мягкий-Желтый спал, пять мыслительных центров принялись размышлять над тем, где они сегодня побывали. Происходящее Длиннолапу совсем не нравилось: слишком подозрительно и опасно. Прячься, молили все его инстинкты, но, странное дело, любопытство с легкостью заглушало эти вопли! Говорящие деревья! Ходить сквозь стены! По миру на каждый глаз! Что за невидаль!
