– При чем тут жена! Светлана – мой самый близкий, родной человек. Кстати, благодаря Юлии я это лучше понял.
– Если можно, объясните подробней.
– Что объяснять. Мою Светлану я ни на кого не променяю. Пусть это будет преувеличением с моей стороны, но нет на свете женщины душевней, добрей, сердечней Светланы. Вот все, что я могу сказать.
– Благодарю вас. Вы свободны. Теперь прошу Арсения Юсупова.
Максим Николаевич вернулся в зал. Его место около стола занял Арсений. Он провел пятерней по белокурой шевелюре и хмуро сказал:
– Я не понимаю сегодняшнего разбирательства.
– Какие ваши годы – поймете! – шутливо парировал Гартман и спросил в упор: – Вы целовались с юной красавицей?
– Нет… Она сама поцеловала. Когда мы откопали ребят и перенесли их в корабль.
– Заслужили, значит. А как вы попали на Веду?
– Я встретил Юлию и Максима Николаевича на Станции отдыха. Они летели на Веду, а я домой… Потом я не выдержал и припустился за ними…
– Чего не выдержали?
Арсений опустил голову.
– Вам тоже понравилась Юлия? – спросил Гартман.
– Да, очень. Она так красива…
– Вероятно, вы влюблены.
– Влюблен? Совсем нет! Вначале, не скрою, мне так показалось. Но потом… меня отрезвила ее непонятная холодность, равнодушие, что ли… Я понял, что не нравлюсь девушке… Но если бы вы видели, как она, не жалея себя, расчищала место обвала, как ухаживала за ребятами, вы бы поняли, что это за человек.
– Спасибо. Садитесь. Теперь неплохо бы послушать Улугбека Назарова.
Арсений вернулся в зал. Улугбек встал и тихо начал:
– Ради нескольких слов не стоит выходить. Я лишь скажу о том, что очень огорчен бестактным поступком педагога Назаровой. Звание матери не дает право на подсматривание тайн взрослого сына и тем более на разбирательство несуществующих интимностей. Среди нас появился необыкновенный человек, и вместо того, чтобы окружить его вниманием, присмотреться к новому явлению, мы торопимся устроить судилище, повесить ярлык аморальности, безнравственности. Неожиданный, странный парадокс!
Не слишком ли мы погрязли в благодушии, не притупилось ли в нас творческое, живое начало? До сих пор я полагал, что уровень нашего развития так высок, что недооценка нового явления исключена. Видно, я ошибся…
Улугбек сел, и Гартман адресовал вопрос Матти Рану:
– А что думает по этому поводу уважаемый профессор?
Матти вздрогнул, огляделся, хотел подняться, но его опередила Элла. Она резко встала и гневно прокричала Гартману, как будто он был во всем виноват:
