За несколько лет до только что упомянутых событий Илья Мечников потерял свою первую жену, а в канун событий обрел нового друга на всю жизнь — Ольгу Николаевну Белокопытову. Небольшое наследство, полученное супругой, позволило Мечникову вместе с семьей снова уехать в Италию, в Мессину. Там, в Мессине, в жизни Мечникова как ученого произошел крутой перелом; он создал свою знаменитую фагоцитарную теорию и фактически сменил профессию — стал микробиологом.
«Пожиратели клеток», «фагоциты» — так Мечников назвал особые тельца в живых организмах, которые борются с болезнетворными бактериями, со всем посторонним и вредным, что проникает в организм.
Опыты Мечникова были оригинальны, неожиданны, доказательны и, казалось бы, очень просты.
Например, он брал прозрачную личинку морской звезды и вводил в ее тельце шип с розового куста (вот еще один не оцененный по достоинству пример синтеза науки и искусства!). Склонившись над микроскопом, Мечников с интересом и удовольствием наблюдал, как фагоциты личинки набрасывались на колючку, окружали ее, пытаясь уничтожить, — ив плане теории пока ни над чем более широком не задумывался.
Фагоциты — мучительная любовь Мечникова — в конце концов были признаны наукой, а за фагоцитарную теорию иммунитета Мечников уже на склоне лет (вторым среди русских ученых, после И. П. Павлова) получил Нобелевскую премию.
Но мы договорились в кратком моем рассказе не столько так или иначе оценивать научные — великие — заслуги Ильи Ильича Мечникова, сколько поразмыслить над его мировоззрением.
Когда Мечников в Италии столь изящно использовал куст розы для научных исследований, он еще помнил пережитый им возвратный тиф (да и возможно ли такое забыть?), помнил свои сложные ощущения, — но не мог конечно же, будучи естествоиспытателем, не подивиться изобретательности природы! В самом деле, если фагоциты имеются в крохотной личинке морской звезды, то они должны быть и в крови человека!.. Значит, своим спасением он тоже обязан фагоцитам… Это замечательно, но еще замечательнее жизнеспособность и личинки морской звезды, и человека, еще замечательнее их обороноспособность, их умение постоять за себя!
Скорее всего, именно в те часы и дни мессинских исследований и понял Мечников, как универсальны его фагоциты и, стало быть, мудра жизнь, как великолепен человеческий организм… Великолепен, но несовершенен… А способен ли он усовершенствоваться?
Я думаю, что в столь прямолинейной форме Мечников еще не ставил этот вопрос в Мессине.
