Дик Спрэйг внимательно рассматривал страницу из записной книжечки, исписанную аккуратным угловатым почерком пожилой женщины.
– Почему, – спросил он, – она сначала записала встречу на девять часов, а потом на семь тридцать? Логичнее было бы записать более раннюю встречу, а потом ту, которая была назначена позже.
Помощник шерифа зевнул.
– Да, – согласился он, – думаю, что да, но это ничего не дает. Нам надо раскопать всю цепочку улик и установить тот факт, что у китайца была назначена встреча как раз на то время, когда он пришел. Таким образом можно доказать предумышленность преступления. И кроме того, это объясняет, почему она достала часть коллекции. Явно, чтобы показать ему.
Однако Дик Спрэйг уже не слушал его. Он склонился над страницей и, прищурившись, внимательно разглядывал ее.
– Есть у вас здесь небольшая лупа? – спросил он.
– Да, наверное. Что ты там увидел, отпечаток пальца, что ли?
Дик взял лупу, которую помощник шерифа вынул из ящика, стер с нее пыль и поднес к открытой странице.
– Посмотри-ка на это, – сказал он.
Помощник шерифа наклонился над книжечкой, зажав наполовину выкуренную сигару между большим и указательным пальцем.
– Ну? – спросил он.
– Кто-то изменил запись. Взгляните! Сначала тут была записана встреча на семь часов, а теперь – на девять. Но девятка была переделана из семерки. Именно поэтому последняя запись и стоит прежде записи о встрече с китайцем.
Помощник шерифа потер нос рукой, в которой держал недокуренную сигару. Дым попал ему в глаза, и он принялся яростно их тереть теперь другой рукой.
– Ну, – с сомнением в голосе произнес он, – в этом может что-то быть. Выглядит так, будто петля девятки была составлена из двух загогулин. Я не эксперт-графолог, но мне кажется, что все было именно так. И все равно нам это ничего не дает. Она могла сначала назначить встречу на семь, а потом передумать. Или она могла назначить встречу, но выяснилось, что Уэлму время не подходит. В любом случае Уэлм в этом не замешан. Он говорил, что у него была назначена встреча на девять и он подъехал как раз в это время, хотя ехать пришлось срочно из самого Лос-Анджелеса.
Дик Спрэйг вытащил еще одну сигару из внутреннего кармана и вручил ее помощнику шерифа.
– Что касается этого Фрэнклина Уэлма, – спросил он, – он вернулся в Лос-Анджелес?
– Нет. Остановился здесь, в отеле. Оставил нам адрес. Сообщил, что мы всегда можем найти его там, если он нам понадобится. Он казался потрясенным этим убийством. Признался, что не особенно любил старушку, что она была жадной и упрямой, но она была хорошим клиентом. Он рассказал, что она потеряла довольно большую сумму на последней сделке, но что через три-четыре месяца она должна была получить очередную сумму из фонда под опекой, и тогда она наверняка опять начала бы играть на бирже, и у него была бы работа.
