— Спасибо! Больше, надеюсь, не понадобится.
Мы вошли в дом — в гостиную с мягкими диванами, низким стеклянным столиком между ними и барной тележкой. Из кресла, отложив книгу, поднялась небольшого роста молодая женщина — это и была Маша. Мы пожали друг другу руки и сказали: «Здравствуйте!» То есть Маша сказала еще: «Я — Маша!», не знаю, настоящее это ее имя или нет. А я, поскольку было еще неизвестно, кто я в данном случае — да и кто она такая, — просто сообщил ей, что мне очень приятно. С охранниками меня не знакомили, и они ограничились вежливыми приветствиями по-русски. Но Маше, как я сразу заподозрил, какая-то роль в этой операции отводилась.
Лешка — барин. Он тут же развалился в кресле, так что роль хозяина пришлось выполнять мне. Я, как и полагается джентльмену, редко пью до захода солнца, но с Кудиновым как-то всегда так получается, что мы начинаем надираться с момента, когда встречаемся. Однако, будучи людьми ответственными, которым предстоят серьезные разговоры, и учитывая, что солнце осветило Святую землю совсем недавно, я сделал нам пока по бакарди с апельсиновым соком на целом торосе из кубиков льда. Маша пила кофе. Черный, без сахара и сливок.
— Сначала о деле или хрен с ним и просто начнем жить, как мы это понимаем? — спросил Кудинов, призывно поднимая свой стакан.
— Раз я ночую здесь, вероятно, времени хватит и на то, и на другое, — предположил я. — Но с началом надолго откладывать не стоит. Ваше здоровье!
Мой жест включал и Машу. Но она лишь как-то странно дернула ртом. Последнюю пару минут она с некоторым беспокойством переводила взгляд с одного на другого. Здравый смысл подсказывал ей, что мы, скорее всего, шутим по поводу нашего намерения отметить встречу по-русски. Она нас плохо знала!
— Лехайм! — отозвался Кудинов. — Ну, раз уж мы в Израиле.
Лешка отхлебнул из своего стакана, покосился на бутылку с ромом: видимо, я сделал смесь слишком щадящей на его вкус, но, вероятно, вспомнив про ранний час, добавлять не стал.
— Я вас познакомил? — встрепенулся он. — Юра, это твоя жена Маша! А Юра — это ты, — уточнил он.
Я вспомнил, что приехал не только для того, чтобы посидеть по-мужски со своим единственным другом.
— Понятно, — кивнул я и перешел к делу. — А ты, когда Ромку видел в последний раз?
— Лет десять назад. Еще в Германии. Я, конечно, с тех пор в Израиле был сто раз, но сам понимаешь…
Я понимал. С живущим за границей отставным сотрудником, даже другом, встречаться без санкции руководства запрещено. А Ромку, к тому же, подозревали в том, что он стал работать на Моссад. Уйди я в 1999-м, перед Афганистаном, с активной работы, Кудинову и со мной нельзя было бы встречаться.
