Мы не стали показывать, что знакомы. Я сел в машину Лешка аккуратно прихлопнул за мной дверь и бегом побежал к своему месту. Его, конечно, ничто не принуждает играть роль водителя — он сам обожает такие вещи. Я вспомнил. Кудинов пару лет работал в Израиле, так что город он знает.
Я не был уверен, можем ли мы спокойно говорить в машине. Но Лешка подмигнул мне в зеркальце:
— Предполагаю, что маршрут выбираю я, — заговорил он по-русски.
— Ты, главное, продумал, где мы ужинаем?
— Полагаю, сэр, что все события будут происходить в одном месте.
— Я ночую здесь?
Лешка кивнул, лихо вырулил с загогулины, ведущей от дверей отеля к улице, и, не тормозя, влился в уличный поток перед истерично сигналящим автобусом.
— Это хорошо!
Я откинулся на сидении и застыл с блаженной улыбкой. Остаток дня был не только предсказуем, но и богат обещаниями. Хотя таким, как нам с Кудиновым, было бы лучше думать не о том, как мы сядем за стол сегодня вечером, а о том, как мы проснемся завтра утром.
Мы продолжали перебрасываться ничего не значащими репликами, как происходит всегда, когда мы видимся с Лешкой. Мы знаем друг друга слишком хорошо, чтобы через пару лет нужно было заново налаживать контакт, и, в сущности, знаем про жизнь каждого слишком мало, чтобы справляться о здоровье близких или об успехах детей. О работе — помимо того, что требуется в ходе общей операции, — мы не говорим никогда. Разве что отпустим пару шуток в адрес Эсквайра, он же Бородавочник. Только для меня он лишь куратор, а для Кудинова, который теперь служит в Лесу, он непосредственный начальник. Поэтому Лешка здесь не усердствует: он не любит говорить о людях вещи, которые не мог бы повторить в лицо.
Мы минут пятнадцать покружили по городу, сплошь состоящему из серых многоэтажных зданий в столь любимом застройщиками Тель-Авива стиле баухаус. Потом Кудинов свернул на боковую улочку и припарковался.
— Ну, как тебе кажется?
Я пожал плечами.
— За нами долгое время ехало одно такси…
— Желтый мерседес, — уточнил Лешка.
— Но последние минут десять я никого не заметил, — договорил я.
— Так и будем считать. Под твою ответственность!
Это была шутка: за безопасность контактов наверняка должен был отвечать он.
Лешка вслед за мной вышел из машины и пикнул сигнализацией. Для очистки совести он все же зашел в магазинчик купить сигарет. Некурящий житель Нью-Йорка, только что прилетевший из ноябрьских дождей, остался на солнышке, сонно потягиваясь. Да нет, похоже, все чисто! Вот со мной поравнялся высокий хасид с ранней сединой в бороде, ведущий за руку двух мальчиков с аккуратными, в три кольца, завитками пейсов. За ним — две матроны, соревнующиеся с витриной ювелирного магазина, мирно беседовали, что со стороны выглядело как ссора на всю жизнь. И на другой стороне улицы никто не остановился, не зашел в подъезд, не раскрыл газету.
