— По чему? — удивилась Маша.
— По Уверенности — в себе, в своих силах, в том, что ваши ноги вас не подведут, когда придется от кого-то убегать, что в нужный момент вы подтянетесь на руках, вместо того чтобы упасть в пропасть, что сможете пройти бесшумно там, где нужно, сумеете сориентироваться в подземелье, в лесу и пустыне, пройдете пешком сотни миль…
— А, понятно, — вздохнула Маша, — и здесь физкультура.
— Но в данный момент я бы желал быть уверенным в том, что мне действительно разрешено вас чему-либо учить.
— В каком смысле?
— Вас ожидает госпожа директриса Блистательная, чтобы решить этот вопрос. Позвольте, я провожу вас.
Маша представила себе, как они сейчас будут подниматься по бесконечным винтовым лестницам на самый верх самой высокой башни, из узких стрельчатых окон которой видно, быть может, не только Как-о-Дум, но и лес, море или горы далеко на горизонте. Однако они прошли совсем немного по узкому гулкому коридору, в тупике которого Даниель неожиданно повернул висевший на стене медный подсвечник, и пол под их ногами вдруг, слегка дрогнув, поехал вверх.
— Лифт! — удивилась Маша. — Ничего себе Средневековье!
— Подъемник! — поправил ее Даниель.
Кабинет госпожи директрисы действительно оказался на самом верху высокой башни, был он большим и просторным. И удивительно пустым — кроме пары вышитых гобеленов, двух огромных зеркал в золотых рамах, громоздкого письменного стола и нескольких странно высоких и на вид жутко неудобных жестких стульев, в кабинете ничего не было.
Директриса оказалась очень хорошенькой девушкой с карими, чуть раскосыми глазами и нежным голоском. На госпожу директрису Блистательную она явно не тянула, скорее была похожа на старшеклассницу. И очень странно рядом с ней выглядели ее подчиненные — седовласые магистры и строгие учительницы. Впрочем, господин Нескучный в своем неизменном лоскутном одеянии здесь тоже казался белой вороной.
— Госпожа Блистательная, — с чуть заметным смешком начал Даниель, — блистательная, глубокоуважаемая госпожа директриса, разрешите вам представить Машу Некрасову, претендующую на ученичество в Академии сквозьпроходящих.
Так как Маша уже была предупреждена насчет нелюбви Даниеля к этикету, она сразу почувствовала иронию в его словах. Почувствовала это и директриса, судя по ее досадливо скривившемуся ротику. Остальные преподаватели сохранили бесстрастное выражение лиц — то ли это предполагал этикет, то ли маленькие подколки со стороны преподавателя Уверенности были здесь общеизвестны.
