Все выходило настолько непонятным, что ничего планировать заранее было невозможно. Только экспромт. Зато у меня возникла версия происходящего. Вряд ли старики решили бы меня убивать из-за мелкой партии оружия для какой-нибудь банановой республики. Тут должно быть что-то крупное, серьезное. Вроде той миллиардной сделки Израиля с Китаем, которую запретили американцы. Стоп, теща же в прошлый раз рассказывала о каком-то важном китайце, которому они с Наумом несколько дней показывали Израиль. А семь с половиной процентов — это семьдесят пять миллионов с каждого миллиарда. Действительно, большие деньги. Афера серьезная, но относительно безопасная, потому что осуществляется при неявной поддержке государственных структур. Ведь у Израиля, из-за насильственно прерванной сделки, возникли большие дипломатические проблемы с Китаем. Так почему бы их не уладить, сделав неофициально то, что невозможно сделать официально? Очень даже патриотичный поступок. Вполне в духе Наума и всей этой немолодой гвардии. Да и приработок к пенсии неплохой. Похоже, вполне похоже. Сейчас и проверим.
— А еще у меня есть предсмертное желание, — сказал я проникновенно.
— Какое? — обрадовался Хаим. — Я догадываюсь, какое желание может быть перед смертью у сына Наума! Ах-ха-ха-ха! — он погрозил мне пальчиком и подмигнул. — Я угадал?
— Проще. Совсем мелкое. Я хочу нарисовать на груди любимый иероглиф.
— Ах-ха-ха-ха! На чьей груди?
Наум испытующе посмотрел на меня:
— Никаких письменных собщений. В любой форме.
Шай подергал мой пояс, проверяя надежно ли закреплен. И молвил:
— Не надо выпендриваться. Наши восточные друзья не поймут подобной экстравагантности… Тебе не давит? Дышать удобно?
— Замечательно, спасибо, — вежливо осклабился я. Может оно и хорошо, что я не доживу до этого возраста.
Наум развязал мне ноги и мы сели за тот самый дубовый стол. Я начал ощущать себя исполнителем главной роли. Руки, сведенные за спиной, онемели окончательно.
— Иероглиф он решил рисовать! — пробурчал себе под нос Шай. — Мальчишка!
Значит, все-таки, китайцы. Надо же, как все просто и как все невероятно. И глупо. А «Наумовы подделки», о которых говорил Хаим, это наверняка какие-нибудь части, которые они не выносят с военных заводов, а клепают кустарно, не исключено, что еще и где-нибудь в Газе.
Наум сунул мне в карман мобильный телефон:
— Не пытайся по нему звонить. Это модель для детей, без карточки, только принимает звонки. Он должен быть все время включен. Неотвеченный звонок — взрыв. Нечеткое исполнение указания — взрыв. На поясе детекторы, при попытке снять раньше срока — взрыв. Понятно?
