Ключи к "Лолите" | страница 5
Если мы перепрыгнем от первого дня гумбертовского контроля над Лолой к последнему, то обнаружим другой пример авторской иронии и необходимости внимательного чтения. Когда Куильти забирает Лолиту из Эльфинстонской больницы, Гумберт находится в ближайшем мотеле. Время — чуть позже двух часов дня. Дату можно вычислить. В тот самый день, когда Гумберт слег с простудой, "в городе меж тем начали справлять великий национальный праздник, судя по мощным хлопушкам — сущим бомбам, — которые все время разрывались…" (с. 301). Без пяти два Гумберту заботливо звонят из больницы; он заверяет сиделку, что не появится раньше завтрашнего дня. А на следующий день узнаёт, что Лолиту выписали из больницы — и из его жизни — сразу после двух часов. В следующей главе, кратко описывая свой июньский и июльский маршрут, Гумберт ненавязчиво замечает, что они с Ло прибыли в Эльфинстон "за неделю до Дня Независимости" (с. 304). Куильти с чисто набоковским чувством юмора исхитрился освободить Лолиту 4 июля. Но, к счастью, Гумберт не сумел установить связь и не уловил жестокой иронии.[6]
И наконец, последний пример набоковских штрихов и нюансов — сквозное прохождение тех или иных тем — может служить своего рода мостиком к обсуждению литературных аллюзий. В послесловии («О книге, озаглавленной "Лолита"») Набоков замечает, что список учеников класса Рамздэльской школы (с. 67–68) — это один из образов, которые он, вспоминая «Лолиту», всегда выбирает для особого своего услаждения.[7] Около половины этих имен встречается в дальнейшем на протяжении романа. К примеру, одну из девочек зовут "Фантазия, Стелла". Гумберт представляет ее себе как "очаровательную Стеллу, которая дает себя трогать чужим мужчинам" (с. 69). Как и многие из упомянутых персонажей, она отказывается исчезать после первого мимолетного появления. Уже ближе к концу «Лолиты», когда Гумберт возвращается в Рамздэль в поисках Куильти, он входит в тот же отельный бар, где несколько лет назад покорил сердце Шарлотты, распив с ней полбутылки шампанского. Список класса эхом звучит в имени и в эпитете:
Как и тогда, лакей с лицом как луна распределял по астральной схеме пятьдесят рюмочек хереса на большом подносе для свадебного приема (Мурфи, этот раз, сочетался браком с Фантазией).[8] [с. 353]
"Фантазия, Стелла" возникает через пятьдесят с лишним глав как "астральная… Фантазия". Видимо, Набоков полагает, что читатель, уразумев, почему официант распределил рюмочки по астральной схеме, вознаграждается в достаточной степени. Ему следует, как сказал бы Набоков, ощутить пронзительное удовольствие любителя шахмат, гордость, удовлетворение и психологическую гармонию, которые столь хорошо известны творцам.