– Думаю, прежде всего, – сказала она, – мне следует представиться. Я племянница Мошера Хигли.
– Вы замужем?
– Да. Мой муж занимается нефтяным бизнесом.
– Как долго вы знакомы с Надин Фарр?
– Чуть более двух лет.
– Что вы хотите рассказать про нее?
Мисс Ньюберн сказала:
– Мистер Мейсон, мне бы хотелось снять пелену с ваших глаз. Надин очень, очень способная актриса. Ее любимая роль – это роль прелестного, невинного ангелочка. Она глядит на вас искренним взглядом огромных глаз, а в это время прикидывает, каким образом лучше всего обвести вас вокруг пальца. За всем, что она делает, за каждым ее, казалось бы, самым искренним порывом стоит холодный, эгоистический расчет. Как я понимаю, по какой-то неизвестной мне причине она пыталась создать видимость, что в смерти дяди Мошера кроется что-то зловещее. На самом деле это не так. Дядя Мошер умер естественной смертью. У него был коронарный тромбоз. Врач это установил, и больше там ничего не было.
– Возможно, – сказал Мейсон, – вы не вполне верно истолковали, что пыталась сделать Надин.
– Это вполне возможно, мистер Мейсон. Надин мне не доверяла. Она очень скрытная. Она может обвести вокруг пальца любого мужчину, но знает, что это ей не удастся по отношению к настороженной женщине. Поэтому с женщинами она не пытается проделывать свои любимые номера. Женщина, если дать ей время, обязательно раскусит ее подлинный характер, ее потаенную сущность. Для мужчины это почти невозможно. Что бы вы ни делали, она просто укроется за дымовой завесой своей ангельской невинности. Она будет выглядеть такой беспомощной, такой застенчивой и наивной, она так кротко отдастся под ваше покровительство… Во мне говорит злость, мистер Мейсон. И я даже не пытаюсь с этим бороться. Если понадобится, я буду еще более злой. Я буду кусаться и царапаться, буду сражаться.
– И с чем же вы будете сражаться? – поинтересовался Мейсон. – Может, у вас есть подозрения, что поведение вашего мужа выходит за какие-то рамки?
Миссис Ньюберн поджала губы.
– Джексон, – сказала она после паузы, – как и любой другой мужчина, которых я знаю, целиком поддался ее чарам. Он считает ее милой, невинной девочкой, которая в силу несчастного стечения обстоятельств, возможно, и познакомилась с темной стороной жизни, но тем не менее осталась незатронутой ею. Он считает, что я к ней несправедлива, что я ревную, что я…
– А что, есть какие-нибудь поводы для ревности? – перебил Мейсон.
– Хотела бы я знать, – ответила миссис Ньюберн. – Джексон – мужчина. И ничто человеческое ему не чуждо. У него, как и у всякого нормального мужчины, есть темные импульсы и хищнические инстинкты. А Надин в совершенстве овладела искусством использования своей кажущейся женской беспомощности. Но для достижения цели она не остановится ни перед чем, буквально ни перед чем. Разве что немного поломается для того, чтобы создать видимость, что ее ангельская невинность была сокрушена силами, над которыми она не властна. Я люблю Джексона, я уважаю его, но если вы мне покажете нормального мужчину, который бы не поддался на такие чары, то я вам скажу, что за такого и замуж выходить не стоит. Вот так. Возможно, я ревную. Откуда мне знать? Однако все это увело нас в сторону от того, что я хотела вам рассказать. От того, зачем я, собственно, к вам пришла.
