позиции, отвергая все его обвинения. Независимая пресса была стопроцентно
прогаррисоновской и поддерживала все его обвинения. На языке Лири, все сигналы, которые можно было организовать в “хороший” гештальт Гаррисона, распространялись свободно и во всех возможных направлениях в
“игре независимой прессы”, а все сигналы, формирующие “плохого” Гаррисона, вернее, не соответствовавшие образу “хорошего” Гаррисона, были слабыми и умело оставлялись для
“игры официальной прессы”.
“Боже мой, — сказал себе Сторонник Свободомыслия в начале 1968 года, когда он это понял, — левое крыло настолько же роботизировано, как и правое”. (Мы просим прощения за нашу наивность, в силу которой не сумели разобраться в этом гораздо раньше 1968 года).
Несомненно, это иллюстрировало первый закон дискордианизма: “Заключения рождают заключенных”. То, во что ты веришь, загоняет тебя в клетку.
Торнли, как я понял по его письмам, а затем во время визитов, был остроумным агностиком и свободомыслящим человеком, страдавшим догматичностью лишь в отношении анархизма и пацифизма. Уничтожение жизни в любой форме противоречило его личной морали. Считать его участником заговора с целью убийства кого бы то ни было просто смешно.
А при этом в независимой прессе все, кого подозревал Гаррисон (в их числе был и Торнли), изображались некой странной бандой гомосексуалистов-сатанистов-агентов ЦРУ-нацистов-фанатиков. Снова проигрывался маккартизм пятидесятых, только на этот раз он пришел слева.
“Создается впечатление, что сегодня вокруг нас бродит множество различных реальностей”, — сказал Эбби Хоффман во время трагических событий демократического съезда 1968 года. Пожалуй, это была единственная умная фраза, сказанная им за всю жизнь.
С того самого времени Скептик взял себе за правило ежемесячно прочитывать одно или два периодических издания, выпускаемых политическими или религиозными партиями, которые он презирает, чтобы понять, какого рода сигналы экранируются его привычными картами реальности.
И это весьма полезно. Алистер Кроули, выдающийся мистик двадцатого столетия, и Бернард Рассел, выдающийся рационалист двадцатого столетия, тоже рекомендовали эту практику. Это один из лучших способов понять, как “работает” осел Насреддина, или само-метапрограммист.
Тем временем Торнли узнал, что Аллан Чепмэн из Техаса, один из помощников Гаррисона, считает убийство Джи-Эф-Кея делом рук баварских иллюминатов. Поскольку я долгое время был экспертом в этой области (во всяком случае я так считал) и поскольку в эту область ступил Гаррисон, я пришел к системе убеждений, в которой Гаррисон был либо параноиком, либо демагогом, либо и тем и другим одновременно. Не было никаких реальных иллюминатов; все это — фантазии правого крыла, эдакая облагороженная версия потрепанной мифологии синайских мудрецов.
