и, поскольку это совпадало и с моей философией, и с философией Хефнера, я безгранично наслаждался работой. Но для нашего повествования гораздо важнее то, что пока я работал в “Плэйбое”, Уильям С. Берроуз познакомил меня с
“загадкой 23”.
Впервые увидев в 1956 году еще неопубликованную рукопись “Голого завтрака”, я сказал себе: “Этот человек — величайший прозаик со времен Джеймса Джойса”. (Я до сих пор горжусь тем, что первым сделал такое сравнение). Я не был знаком с Берроузом примерно до 1966 года, и оказалось, что Билл намного приятнее и традиционнее, чем предполагали его книги: приготовившись к встрече с сумасшедшим гением, ты видел перед собой довольно прозаичного, почти академичного, вполне благопристойного гения. Вот его рассказ о феномене “загадки 23”:
“В начале шестидесятых Берроуз знал некоего капитана Кларка, который плавал на пароме из Танджера в Испанию. Однажды Кларк сказал Берроузу, что за 23 года, которые он плавает на пароме, у него не было ни единого происшествия. В этот же день паром затонул, потянув с собой на дно Кларка и всех пассажиров на борту. Вечером того же дня Берроуз, размышляя об этом, включил радио. В первом блоке новостей сообщалось о крушении самолета компании Истерн Эйрлат, летевшего по маршруту Нью-Йорк — Майами. Летчиком был другой капитан Кларк и рейс значился под номером 23”.
(Теперь-то вы поняли смысл фразы: “Капитан Кларк приветствует вас на борту”, — которая всегда появляется в многочисленных сюрреалистических романах Берроуза с неким зловещим подтекстом.)
После этого Берроуз начал собирать данные о странных совпадениях. К его удивлению, во многих из них фигурировало число 23. Когда он рассказал об этом мне, я начал проводить собственное расследование — и тоже выяснил, что во многих катастрофах задействовано число 23.
(Читатели “Вызова шанса” Кестлера знают, что в этой энциклопедии странных совпадений тоже многократно встречается число 23.)
Конечно, это иллюстрирует концепцию Джано Уотс о “сети” — линиях совпадений-синхронистичности, связывающих все-со-всем. Это также аналогия (а возможно, и нечто большее, чем аналогия) с тем, что физики называют принципом квантовой неразделимости — ПКН. Согласно ПКН, который одними физиками признается, а другими отрицается, каждая частица в любой точке пространства оказывает влияние на все остальные частицы.
Правдоподобное расширение этого принципа предлагает д-р Фритьоф Капра, молодой физик из Беркли, который ощутил квантовую неразделимость во время пребывания в измененном состоянии сознания. В “Дао физики” д-р Капра отстаивает “теорию странных петель”, которая утверждает, что все есть причина всего, во всех направлениях времени. [20] Квантовая неразделимость и теория странных петель — это различные онтологические версии так называемых “нелокальных” моделей в современной физике. Нелокальные модели не ограничены эйнштейновским барьером световых скоростей; к примеру, они допускают, что будущее может определять настоящее в такой же мере, как это делает прошлое. Вспомним известное стихотворение:
