— Годится! А что такое прид-став-ление?
— Это когда ты делаешь всякие смешные трюки, а остальные на тебя смотрят и хлопают в ладоши. Ты какие трюки умеешь делать?
— Я умею сидеть по команде, лежать по команде, заходить в клетку, тоже по команде. Вроде все. Ой, забыла! Я еще умею отдавать носки по команде «Отдай носок!». Теперь все.
— Ну, это не смешно, — сказал Энди, — это все собаки умеют. Ты научись чему-то такому, чтобы никто не умел, и всем было смешно. Хочешь, завтра вместе подумаем? А то мне уже пора идти, вон, подстилку мою понесли и пакет с мисками! — он кивнул в сторону людей, выгружавших вещи. — Надо проследить, а то потом ничего не найдешь!
— Давай! — согласилась Брыся. — Но завтра мы обязательно встретимся. А то мне ужасно хочется людей спасать!
— Договорились. После завтрака, идет? Я видел дыру в вашем заборе, в которую я вполне могу пролезть.
И Энди побежал следить за выгрузкой своих вещей. Видя, какой серьезный поворот приняло дело, я сказала:
— Если честно, я думаю, что тебе ничего не надо придумывать. Чтобы развеселиться, человеку достаточно за тобой денек понаблюдать. Ты — прирожденный комик, даже учиться не нужно.
— Правда? — восхитилась Брыся. — Значит, я тоже могу кого-нибудь спасти от ди-пре-сии?
— Можешь, — я кивнула головой, — например, меня.
— А у тебя ди-пре-сия? — она наклонила голову набок и посмотрела на меня с сочувствием.
— Не совсем…
— Ну, ма-а-ама! — заныла Брыся. — Если у тебя нет ди-пре-сии, я тогда пойду других спаса-а-ать! У кого она е-е-есть!
— Ладно, я тебе объясню, — решилась я. — В общем, до тебя у меня была другая собака. И я по ней очень грущу.
— Как это — до меня? — с удивлением спросила она.
— Однажды давным-давно в моем доме появился такой же щенок, как ты. Мы прожили вместе много счастливых лет, но как-то утром моя собака умерла. Я похоронила ее в саду и посадила на могиле цветы, вон там — видишь? И когда я на них смотрю, я как бы ее там вижу.
В ответ по вереску пробежал легкий ветерок.
— И поэтому ты грустишь? — спросила она, прижимаясь ко мне всем телом.
— Да, мне ее очень не хватает. Если бы она сейчас была жива, все было бы по-другому. Например, я не оставляла бы ее надолго одну, никогда бы не ругала… Но чтобы я это поняла, мне надо было ее потерять. Знаешь, оказалось, что любые проступки и недостатки любимого существа кажутся полной ерундой по сравнению с его смертью.
— А я тоже умру? — встревожилась Брыся.
— Конечно. И я.
— А если я умру, что ты будешь делать?
