Сеньор привез большую новость. Торопливо переступив порог гостиной, он возбужденно, но, понизив голос до шепота, заговорил:
- Вы, наверно, видели сами...
Сеньор Гуттьерес поднял глаза и внимательно посмотрел на своего гостя.
- Они бегут! Милисиано бегут в глубь страны! Садятся на грузовики!
- Ну и что же?
- Высадка, сегодня высадка! Ну вот, наконец-то!
Наклонившись ближе, Хорхе изложил подробности своих наблюдений. В ответ на все сказанное сеньор Гуттьерес, сопоставив лишь ему известные факты, изрек одну фразу:
- Может быть...
Спустя немного он уехал в поместье, а сеньор Хорхе покатил по улицам города, скромно демонстрируя свою старость и покорность судьбе.
Вечером того же дня, как только наступила темнота, вблизи побережья Кубы, в условленном месте неглубоко под водой замерла на несколько мгновений подводная лодка.
Из специального люка, осторожно и мягко разводя руками, выскользнул человек в снаряжении аквалангиста. За собой он вытащил похожий на большую лягушку плавательный аппарат. Захлопнув люк и включив мотор "лягушки", аквалангист, схватившись за ручки рулей, толкнул её перед собой. Через несколько минут "лягушка" увлекла его далеко от лодки, в сторону кубинского берега.
Это была рядовая, хорошо отработанная операция по заброске агента на кубинский берег. Агентом был уже знакомый нам Косой.
К этому времени на финке сеньор Гуттьерес заканчивал свои дела. Он заблаговременно включил холодильник, переговорил с прислугой, местными крестьянами, работавшими у него на сахарной плантации, отпустил домой кухарку-негритянку. Дверь во внутреннем дворе сеньор оставил незапертой и, взяв газеты, уселся под навесом.
Настроение у него было немного подавленное. Может быть, причиной явилась перемена погоды. Воздух был душный и влажный. С трудом дышалось. Нависшие тучи, казалось, вот-вот опустятся на землю и придавят все живое. Уже несколько раз Национальная обсерватория предупреждала население о надвигавшемся с Карибского моря урагане.
Раньше один вид поместья, уже заметного с поворота центрального шоссе, всегда приводил сеньора в хорошее настроение. Финка "Эсмеральда" "Изумруд", была хорошо известна далеко вокруг богатством хозяина, изящной планировкой и плодородием земель. К более ярким, чем сама тропическая природа этих мест, цветущим декоративным кустарникам справа примыкало огромное пастбище для скота, загоны которого терялись далеко за горизонтом. С другой стороны подступали зеленые квадраты плантаций сахарного тростника. Среди них вилась узкая пыльная полоска красной земли - полевая дорога, плохо ухоженная и разбитая карретами - воловьими упряжками. Ее пересекало крытое асфальтом ответвление с центрального шоссе, ведущее к поместью. Черную ленту асфальта сторожили с обеих сторон стройные королевские пальмы, посаженные ещё дедом нынешнего владельца "Эсмеральды".
