Зевая и засыпая на ходу, я плелась вслед за Лаврентием и пыталась наметить план действия. То, что я, во что бы то ни стало, возьмусь раскапывать это странное убийство, я ни минуты не сомневалась. А то, что это за безобразие такое, не успеешь хоть кого-нибудь записать в свои кумиры, столько всего распланируешь, буквально платье себе уже для презентации присмотришь, как на тебе – берут и втыкают в кумира ножики, даже интервью взять не успеваешь. Куда ж такое годится.
По школьному двору слонялись часа два – не меньше, до тех пор, пока я как следует не проветрилась и не перехотела спать. Счастливый Лаврентий нагулялся досыта и сам повернул к выходу со школьного двора, пора и завтракать, пора и честь знать.
Таюха всё еще храпела, как ни в чем не бывало, вот ведь человек какой, чуть что сразу в невроз впадает, а как только голову до подушки доносит, моментально засыпает и дрыхнет всю ночь, как бронтозавр. И кошмары ее никогда не мучают. Прямо позавидовать можно. Бесчувственное толстокожее существо…
Накормив Лаврика, тщательно вытерла мордаху специальным полотенчиком и взялась готовить завтрак себе и бронтозавру, время от времени посматривая на часы – будить Влада совсем уж ни свет, ни заря в законный выходной не хотелось. Мне надо было позвонить и сообщить, что скоро я приеду глядеть фотографии на его компьютере, чтобы сидел дома, никуда не уходил и ждал меня с трепетом и нетерпением.
На запах яичницы с колбасой, луком и помидорами приплелась безостановочно зевающая Тайка и любезно поинтересовалась, какого лешего мне не спится в такую рань в субботний день?
– Да мне вообще всю ночь не спалось, все про вчерашний вечер думала, размышляла. Тебе кофе или чай?
– Ко-о-о-офэ! – она зевнула с угрожающим подвыванием, и поплелась умываться.
За завтраком я продолжила мучить свой мозг безответными вопросами.
– Слушай, зачем в комнате стояла куча картин и мольберты? Это же зал с камином, а не мастерская, там ни красок, ни кистей – ничего.
– Может, он туда готовые картины, приготовленные на продажу, складирует, – пожала плечам и подруга, усиленно работая челюстями, – чтоб готовы уже были к самовывозу.
– А мольберты? Один холст чистый, другой с наброском, значит, он должен дальше рисовать, но в комнате ничего художественного нет. Мне как-то доводилось заходить в мастерскую художника, это тихий ужас, поверь мне, феерический свинарник, такое даже «творческим беспорядком» не назовешь. Да и вообще, для такой большой комнаты маловато меблировки: столик, кресло и ковер, даже для дачи жидковато, не то, что для загородного дома известного художника, чьи картины уходят на аукционах за бешеные бабосы.
