– Мистер Кулсон? – Медсестра похлопала его по руке. – Все в порядке, мистер Кулсон, не волнуйтесь, все хорошо.
– Что с ней?
– Все хорошо, говорю вам. Она сейчас спит. Нам пришлось сделать кесарево сечение. У вас маленькая девочка… Я имею в виду, – она улыбнулась, – маленькая племянница.
– Девочка?
– Ну, – сестра снова улыбнулась, – раз племянница – значит, девочка. Тут вариантов нет.
Джо испустил глубокий вздох, в котором чувствовались облегчение и благодарность. Этого было достаточно, чтобы целый ряд голов повернулся к нему. Когда Джо вслед за сестрой вышел из комнаты, один из ожидающих сказал другому:
– Забавный парень. Называет себя деверем, а волнуется больше, чем я.
Деверь в это время смотрел сквозь стекло туда, куда показывала ему медсестра. На детской кроватке лежало что-то, Джо не мог точно разобрать – что. Он видел лишь маленькое сморщенное личико, напоминавшее старушечье.
– Она красавица, – заметила сестра. – Маленькая, весит немногим больше шести фунтов, но такая красавица!
Джо улыбнулся в ответ и спросил:
– Можно ее повидать? Я имею в виду миссис Кулсон.
– Сейчас не имеет смысла, еще какое-то время она будет спать. На вашем месте я поехала бы домой, рассказала бы отцу новости, а затем приняла бы ванну и хорошенько позавтракала. К этому времени она уже придет в себя.
– Спасибо вам, сестра. Так я и сделаю. Но, как вы думаете, смогу я переговорить с доктором до того, как…
Улыбнувшись, она прервала его:
– И на это у вас будет больше шансов, когда вы вернетесь. Дело в том, что доктор сейчас занят, достает еще одного… из глубин.
Джо тоже улыбнулся, еще раз поблагодарил сестру и зашагал прочь.
„Из глубин", – сказала она. Была ли она католичкой?
Из глубин я кричал тебе:
Услышь мой голос, Господи!
Пусть ухо Твое внемлет моей мольбе!
Впоследствии много раз Джо произносил эти слова и все время недоумевал, почему он повторяет именно их, ведь его всегда мучили сомнения, слышит ли кто-нибудь его голос. Но одно он знал точно: если бы сегодня утром с Аннеттой что-нибудь случилось, он понял бы, что в течение стольких лет он, подобно миллионам других людей, разговаривал лишь сам с собой. И никогда больше он бы не произнес: „Я верую, укрепи мою веру, Господи!" Никогда.
Но Аннетта выжила.
Джо вышел в холодное утро, несколько раз вдохнул морозный воздух. Посмотрел наверх. Небо было высокое, голубое, но такое холодное, словно на дворе разгар зимы.
Поскольку сюда он приехал в машине „скорой", домой ему пришлось добираться на автобусе. Он сел на тот, который довозил его почти до самого дома. Автобус был полон людей, и все обсуждали внезапное наступление холодов. Все, кроме одного пассажира – женщины, сидящей рядом с ним. Она повернулась к Джо и низким голосом заговорила:
