Обливаясь холодным потом, Василий вскочил на ноги. Месяц уже висел над степью, золотистый, таинственный и какой-то страшноватый на темном небе. Где-то далеко-далеко прогремели артиллерийские залпы. Там линия фронта…
Василий снова улегся. От земли тянуло сыростью. А на пересохших губах было горьковато от полыни.
Солнце взошло и принесло тепло. Василий подставил его лучам свое истомленное, уже обросшее лицо.
Но солнце и утро принесли также и первые тревоги нового дня. Тишину разбудили выстрелы, выкрики людей, урчание машин. Видно, напали на его след!.. Что ж… Такова работа полицаев и гестаповцев — искать красных.
Внешне Василий был равнодушен ко всему, что делалось за бурьянами. Он истомился. «Черт с вами! Ищите! Найдете — поборемся… А бежать некуда».
Он все грелся на солнце.
Прошло с полчаса, и Василию снова пришлось приготовить свой автомат к бою. В бурьяне послышался шорох. Ближе и ближе. Василий стал на колени, оттянул, затвор автомата, готовясь стрелять.
И вдруг отпрянул. Прямо перед ним, задыхаясь, остановилась девушка в старой, некогда нарядной гейше, с серым платком в руке. Открыв с перепугу рот, Орися — это была она — замерла.
Она убегала от немцев, которые (так думали девушки) устроили на них облаву, чтобы увезти в Германию, и вот убежала… под самое дуло автомата. Куда теперь? Так внезапно, так неожиданно она попала в эту засаду в бурьяне. Какое несчастье! Бежать не было сил. Она и так мчалась без передышки два километра. Закрыв лицо руками, она упала и заплакала от бессилия и ярости.
— Проклятые! Я все равно убегу! Или повешусь! Не поеду! Никуда из дому не поеду!
Василий наклонился, положил руку на ее голову. Она отшатнулась, словно ее кто ударил, а он шепотом заговорил:
— Я свой! Вечером в экономии брал хлеб. Тебя как будто Орисей звать?
Орися подняла голову, вытерла рукой щеки и недоверчиво взглянула на Василия.
— Свой? Правду говоришь? — опросила она.
— Наверно, это за мной приехали в экономию солдаты… Садись, отдохни…
— А ты не врешь? — спросила девушка.
— Не вру, честное комсомольское! — поклялся Василий и грустно продолжал: — Я из тех, что вчера дрались возле леса… Четверо наших погибли в том бою. А я… Сама видишь. Дым помог мне ускользнуть.
— А девчата подумали, что на нас облава. Все кинулись врассыпную, кто куда. А я в самый высокий бурьян, — проговорила тихим голосом Орися и несмело подняла глаза на товарища по неочастью. — И ты просидел всю ночь среди волков?
