Элис Хоскинс проживала на Брин-Мор, 57, была матерью двоих детей и, совершенно очевидно, готовилась вот-вот разродиться в третий раз. Она пригласила начальника полиции в гостиную, застланную узорчатым перламутрово-белым ковром от стены до стены и обставленную в стиле датского модерна: странные штуковины из полированного тика и черная парусина. На вид мебель казалась причудливой и непригодной к практическому применению, но в действительности была довольно удобна. Кофейный столик представлял собой ореховую доску на стеклянных ножках. На одной стене висело большое абстрактное полотно, изображавшее нечто смутно похожее на голову женщины, на другой — забавная маска из черного дерева. Ее резкие черты были выразительно подчеркнуты белыми штрихами. Повсюду стояли переполненные пепельницы из граненого хрусталя. Такие комнаты кажутся красивыми лишь при условии, что их содержат в безупречном порядке и все в них расставлено по своим местам. А тут царил кавардак. На полу валялись россыпи игрушек, на белом проволочном кресле висел красный детский свитер, на камине стоял стакан, на четверть наполненный молоком, а на кушетке лежала смятая газета.
Миссис Хоскинс, пузатая, но одновременно тощая и осунувшаяся, вперевалку подошла к кушетке, смахнула газету на пол и уселась, после чего похлопала по дивану рядом с собой, предложила Лэнигану сигарету из хрустальной шкатулки и закурила сама. На столике стояла хрустальная зажигалка, но, когда Лэниган потянулся к ней, миссис Хоскинс сказала: "Она не работает" — и чиркнула спичкой, а затем сообщила:
— Силия гуляет с детьми, но вот-вот вернется.
— Ничего страшного, — ответил Лэниган и тотчас перешел к делу. — Она была близкой подругой Элспет?
— Силия дружна со всеми, мистер Лэниган. Она из тех дурнушек, которые легко заводят друзей. Дурнушки часто бывают щедро наделены другими достоинствами. Одни — умом, другие — умением дружить и развлекаться. Силия такая и есть. Веселая, общительная, любит детей, а они так и вовсе души в ней не чают. Моя задача — родить, все остальное Силия берет на себя.
— Давно она у вас?
— С тех пор, как я разродилась первенцем. Пришла, когда я была на девятом месяце.
— Так она значительно старше Элспет?
— Конечно. Силии двадцать восемь или двадцать девять.
— Вы с ней говорили об Элспет?
— О, да, мы беседуем обо всем на свете. Мы с ней добрые подружки. Понимаете, Силия хоть и не очень образованная, но здравомыслия ей не занимать. Полагаю, она бросила учебу где-то во втором классе, но много повидала и разбирается в людях. Элспет она жалела. Силия вообще сердобольная, а тут такое дело. Девочка была не местная, всех сторонилась, что, по-моему, до некоторой степени оправданно. Робкая была, не любила гулять и развлекаться. Силия-то ходит в кегельбан и на танцы, летом с ребятами на пляж, а зимой — на каток, но ей так и не удалось вытащить куда-нибудь Элспет. Разве что иногда в кино, да ещё на прогулки с детьми. А вот на танцы и в кегельбан — дудки: Элспет не ходила в места, где можно познакомиться с мужчинами.
