Досталось, как всегда это бывает, самому беззащитному.
— Антрекот, — заорала я, — а ну иди сюда!
Антрекот появился мгновенно, и на его лохматой морде читалось удивление, почему это я вопреки негласному закону вдруг решила выдать ему куриную ногу не на кухне, а прямо в спальне?
— Антрекот, — я взяла бедного кота за шкирку, — ты, блин, когда прекратишь цеплять ковер когтями?
Ну, мой кот тоже не лыком шит. Он одарил меня примерно таким взглядом: ты что, больная? Отпусти сейчас же одежду и не хами. И он прав. Чем преследовать животное, лучше купить новый ковер. Завтра же распечатаю дискету, накопаю разоблачений, продам их американской Эн-би-си, куплю ковер.
Нет, я точно не меняюсь — сплошная маниловщина!
* * *
А распечатать текст с дискеты оказалось не так-то просто, как я думала. В среду я отправилась в гости к давнему знакомому — Евгению Васильевичу. У Евгения прогрессирующая близорукость от постоянного общения с дисплеем компьютера, очки уже где-то минус двенадцать.
Себя он в контексте называет компьютерным гением, хотя собратья программисты тоже не отрицают его некоторых способностей в этом плане.
В огромной прохладной комнате (а на улице было довольно жарко) мерцали в полумраке разноцветные экраны пяти или шести компьютеров. Евгений священнодействовал — некоторые люди стремятся любое свое телодвижение или высказывание обставить с максимальной значительностью. Нехилая конторка, подумала я, оглядываясь.
Евгений сразу и решительно мне отказал:
— Нет, нет, нет, родная, и не проси! На мне сеть из тридцати восьми компьютеров фирмы. Я, конечно, несказанно рад тебя видеть, я даже и не мечтал об этом последние три года, но твою дискету, которую ты неизвестно откуда выдрала, я смотреть здесь не буду. Ты что, родная, я не самоубийца. Я только что внедрил исключительно остроумную программу, можно сказать, програм-мищу, мне за нее, возможно, дадут Нобелевскую премию, а тут ты со своей дискетой. А вдруг она грязная? Где ты ее взяла? Что на ней?
— Да просто текст. Ну, я ее на работе записала.
— Вот на работе и распечатывай.
— Так закрыли же мою фирму.
— А где это ты работала?
Я замялась. Может быть, наврать? Но мне для этого нужна некоторая предварительная подготовка, иначе я начинаю стремительно краснеть остаточный рефлекс, воспоминание о свойственной мне когда-то порядочности.
— Работала я, Женя, в одной посреднической фирме. «Интерком» называется, — честно ответила я дотошному очкарику.
