— А где мистер Грэйсон, Хуанита?
— До сих пор на телефоне.
Александр встал.
— Я, пожалуй, пойду. Позвоню тебе позже, договоримся насчет поездки. Найми себе хорошего риэлтера, милая.
Перед уходом он опять поцеловал ее — на этот раз в губы Слегка опешив, Морин подняла руку и коснулась того места, где еще ощущался этот легкий поцелуй. Она видела, как Александр скользнул в свой сверкающий «ягуар».
Он нахлобучил ковбойскую шляпу, завел мотор, откинул верх автомобиля и, включив кассетник на полную громкость, запел старую песенку «Будь моей крошкой».
* * *
По дороге домой Александр еще четыре раза спел под музыку. Все идет как по маслу! У него хорошие новости для мамы… Морин собирается продавать ранчо. И Кристин Дженкинс наверняка станет ее риэлтером. Кристин — это как раз то, что надо. С ней он легко поладит. Если быть поласковее, она, возможно, даже снизит комиссионные.
Очень удачно, что сюда заявился дружок Морин. Этот парень самодовольный болван, на его фоне он, Александр, будет очень выгодно смотреться в глазах Морин.
Техасцы знают толк в вещах и женщинах. Надо быть слепцом или евнухом, чтобы остаться равнодушным к Морин. И здесь Александр понимал Майкла. Он и сам с трудом сдерживался. Но торопиться нельзя. Ему нужен не только секс.
Он дождется удобного момента и тогда начнет действовать.
Кажется, он уже завоевал ее доверие. Как она оживилась, когда он плел всю эту чушь про их детство!
— Бедный ребенок! — пробормотал он.
Она осталась совсем одна — это очень удобно! Александр понимал, что конец ее связи с Майклом — всего лишь вопрос времени. Если подтолкнуть Морин в нужном направлении — совсем немножко, — то Майкл Грэйсон навсегда уйдет из ее жизни.
Давно уже он не испытывал такого душевного подъема!
Ему хотелось, чтобы это чувство длилось как можно дольше.
Перемотав назад магнитофонную пленку, он снова включил ту же песенку.
— Терпеть не могу лошадей!
— Поехали, Майкл! Вот увидишь, будет здорово! Я хочу показать тебе ранчо. Мы устроим пикник среди холмов.
— Спасибо, у меня уже несварение желудка от стряпни Хуаниты. Она что, кладет во все блюда ялапенус?[3]
Морин не выдержала.
— Да, во все, кроме яичницы! — съязвила она. — Я вижу, тебе здесь не нравится. Ты недоволен всем — погодой, домом, кроватью, едой, людьми. Удивительно, как ты еще не собрал вещи и не уехал!
— Ну-ну, не злись! Я понимаю: у тебя были очень тяжелые дни, — он положил руки ей на плечи, — и эта конная прогулка скорее нужна тебе, а не мне. Ничего, все опять наладится. Ты наняла эту Дженкинс, она займется твоим имуществом, а мы с тобой в понедельник улетим в Нью-Йорк.
