– Хочешь уединиться, закрой дверь. Но я думаю, ты этого не хочешь. – В том месте, где распахнулся халат, виднелись молочно-белые ляжки Донны. – Знаешь, о чем еще я думаю? Думаю, под халатом у тебя ничего нет.
– Так я как раз и хочу одеться, если ты не возражаешь, – парировала Донна. – Ты что, все еще хочешь есть?
– Пока нет. Может, позже захочу.
– Мне нравится, когда мужчина ест с удовольствием. Ричи не из таких.
Она задрала ногу на край кровати, собираясь натянуть колготки. Теперь он видел не только ее ляжки, но и темную полоску между ними.
– Ты одеваешься уже два часа. Думаю, ты дожидалась, пока Ричи уйдет.
Прежде чем поднять на него глаза, Донна натянула колготки.
– А если Дик что-то забыл и вернется? Тебе не поздоровится, – игриво сказала она.
Ну ты подумай! Дик… Арман едва сдержал улыбку.
– Ну и что он мне сделает, застрелит? – Арман вошел в комнату и подошел к кровати.
Донна, вытянув молочно-белую шею, подняла к нему лицо. Глаза без очков казались близорукими и беззащитными, золотисто-рыжая копна волос, густо покрытых лаком, сияла на свету.
– Должно быть, тебе нравятся парни, которые стреляют в людей, парни с пушками. У меня тоже есть пушка. Хочешь, покажу?
– А что, у меня есть выбор? – хихикнула Донна. Потом он услышал ее вздох и увидел, как ее плечи на секунду поникли, когда она сказала: – Что ж, разве я могу сопротивляться, ты намного сильнее меня. – Затем она сняла халат, стянула колготки и бросила на пол. Откинувшись на цветастое покрывало, она подняла на него беззащитные близорукие глаза и добавила: – Думаю, ты можешь делать со мной все, что захочешь, и я никакими силами не смогу тебя остановить. Выключить свет или пусть горит?
Еще днем Кармен сказала мужу:
– Я, вероятно, делала то, что тебя раздражало. Может, раз или два за последние двадцать лет? Но ты ни разу не повысил голос на меня. Я думала об этом и пришла к выводу, что если ты можешь пройти по десятидюймовой балке на огромной высоте, то, стало быть, ты умеешь держать себя в руках. Ты не из тех, кого легко из себя вывести. Но, когда ты стоял на крыльце и орал на полицейских, я увидела совершен – но другого человека.
– На крыльце? – хмыкнул Уэйн. – Оно всего лишь в пяти футах над землей. Я мог бы сплясать на нем, если бы захотел. На крыльце я могу делать все, черт побери, что захочу.
Кармен попыталась представить себе, как Уэйн вымещает гнев на этих старых серых досках, топая по ним и горланя во все горло. Он до сих пор не успокоился, и это все еще удивляло ее. Каждые пять минут Уэйн вскакивал с дивана и подходил к окну, наблюдая за патрулированием полицейских.
