Я решительно затряс головой.
— О'кей, о'кей. Не настаиваю. Просто я хотел из чувства признательности предложить вам прибыльную сделку и, конечно, на законных основаниях. Лоррен, отвези его, пожалуйста, в отель… Да, одну минутку, Дональд. Кажется, на свидетельских показаниях нет вашего адреса.
— Он имеется в книге регистрации отеля, — сказал я.
— Все-таки дайте его мне, я запишу прямо на этих показаниях. Где вас можно найти?
Я дал ему адрес в Сан-Франциско.
Холгейт вышел из-за стола, положил мне на левое плечо большую сильную руку и, сжав мою правую руку, горячо затряс ее.
— Спасибо, Дональд. Огромное спасибо. Если заинтересуетесь недвижимостью, я в любое время к вашим услугам. Знаете, что я сделаю? Я не буду подсказывать вам, какой участок лучше, а просто придержу самый лучший, так что если надумаете обзавестись собственным домом… скажем, в ближайший месяц, просто дайте мне знать.
— Давайте внесем ясность, мистер Холгейт, — напомнил я ему. — Авария произошла по вашей вине.
— Я это знаю. Вина — на мне, — согласился он. — Виноват я. Надеюсь, бедная девушка не сильно пострадала.
— Я тоже надеюсь. Красивая девушка.
— У вас глаз наметанный, не так ли, Дональд?
Глядя на Лоррен, я подтвердил:
— Не спорю.
Холгейт рассмеялся и велел:
— Лоррен, отвези его в отель.
Она с улыбкой спросила:
— Готовы, мистер Лэм?
— Готов, — ответил я.
Мы подошли к автомобилю. Я направился к левой дверце, чтобы открыть перед ней, но Лоррен, распахнув правую дверцу, прыгнула на сиденье и проскользнула на водительское место.
Я уселся рядом, захлопнул дверцу. Она стройной ножкой выжала газ, и мы выехали на полукружье подъездной дорожки.
— Как вам понравился мистер Холгейт?
— Очень.
— Замечательный человек. С ним так хорошо работать.
— А как мистер Мэкстон? — спросил я.
Полусекундное молчание можно было объяснить тем, что она подъезжала к перекрестку. А может быть, еще чем?
— Он тоже.
— Вы, должно быть, довольны работой.
— Очень довольна.
— Вам она действительно нравится?
— Не то слово.
— Нравится все время быть в действии?
— Действовать, значит, жить, — горячо откликнулась она. — Безделье — смерть. Губит рутина. Я люблю разнообразие жизни. Чтобы каждый день, каждую минуту возникало что-нибудь новое, чтобы я могла показать себя как личность, проявить инициативу, использовать свой ум.
— Думаю, у тебя получается, — заметил я.
— Спасибо, Дональд. Тебе кто-нибудь говорил, что ты чертовски славный парень?
— Холгейт говорил, — ответил я. — Но думаю, что ему страшно хотелось продать мне земельный участок.
