Тот лишь сплюнул в досаде. С интеллектом у него туговато, быстро отпарировать выпады начальницы Толик не умел. Но подобные подколы прощались только ей. Любой другой, посмевший его задеть, тут же получил бы отпор, правда, в физическом эквиваленте.
- Ты чего не уважаешь труд уборщицы? - налетела на него Алла. Сколько раз говорила: при мне не плеваться, носом не шмыгать и рукавом не утираться!
Тот озадаченно молчал. Потом до него дошло, и на лице появилась обида. Он искренне переживал, ждал, волновался и, как беспричинно побитая раздраженным хозяином дворняга, не мог понять, за что его наказали.
Алла всегда мгновенно понимала состояние других людей. Если кто-то и получал от неё взбучку, то только за дело. Вспыльчивая, но отходчивая, она умела быстро сгладить свою резкость, и на неё обычно никто не обижался. Провинился - тут же схлопотал, а потом опять друзья.
- Ладно, Толян, - примирительно сказала Алла, положив руку ему на плечо и заглядывая в глаза. - Прости, сорвалась. День был трудный, опять на нас говно бочками катит.
- Кто? - сразу напрягся Толик. За свою повелительницу он, как верный пес, был готов сразиться с кем угодно.
- Ты не знаешь. Это баба. Расслабься, сами справимся.
Но тот не удовлетворился ответом и переводил встревоженный взгляд с Аллы на Ларису:
- Лар, хоть ты скажи, а то Алка ни в жисть не расскажет. Опять вляпались, что ли?
- Потом, Толян, - отмахнулась Алла. - Если понадобишься, мы о тебе не забудем.
- Тут бухгалтер приходил, чо-то подписать хотел. Чо сказать-то ему? не отставал Толик.
- Ничего пока не говори. Все потом. Нет меня. Постой пока у дверей, никого из ребят ко мне не пускай, нам с Ларкой надо спокойно поговорить.
Верный оруженосец занял пост у дверей, а подруги вошли в кабинет. Алла дважды повернула ключ в замке, достала из холодильника бутылку минеральной, нашла в шкафу два стакана, с сомнением осмотрела их на свет, открыла дверь и попросила:
- Толян, помой стаканы.
Тот молча взял их и пошел в конец коридора, где была кухня. Алла дождалась, пока он принес чистые стаканы, и снова заперла дверь.
- Толик за тебя умереть готов, - сказала Лара, прикуривая.
- Да уж, - вздохнула Алла и тоже закурила. - Приручила волчонка. Собственнозубно может перегрызть глотку любому, кто на меня покусится. Порой меня даже пугает его готовность тут же кинуться на защиту, даже когда не просят.
- По-моему, он в тебя по-своему влюблен, вот и волнуется. А эмоции выражает, как умеет.
