– А что хранилось в этом необыкновенном сейфе? – спросил Мейсон.
– Это отдельная тема, – сказал Дрейк. – Когда полиция наконец открыла его, там лежало пятьдесят долларов наличными, около ста долларов почтовыми марками и ничего больше.
– Он был заперт?
– Да, заперт. Опал Санли сообщила Трэггу кодовую комбинацию.
– То есть ты хочешь сказать, что, если бы его пытался открыть взломщик, у него ничего бы не вышло?
– Возможно… Он вряд ли смог бы его открыть и снова запереть…
– Ну, сто пятьдесят долларов – это все же сто пятьдесят долларов, – сказал Мейсон.
– Да… Но дело в том, что человек, который купил этот сейф, приобрел его не просто для хранения почтовых марок и всякой денежной мелочи.
– Так, ну а что слышно насчет стрельбы?
– Стреляли как раз в комнате, где стоит этот сейф, – ответил Дрейк. – Есть основание полагать, что Хоксли застал кого-то, кто пытался забраться в него. Это, кстати, могла быть и экономка.
– Откуда стало известно, что сейф каким-то образом связан со стрельбой? – заинтересовался Мейсон.
– На полу около него обнаружили пятно крови, небольшую такую лужицу. Это могла быть кровь и грабителя, в которого стреляли. Хоксли неожиданно исчез, а вместе с ним и его экономка. Следы крови найдены и в других помещениях дома. И в автомобиле самого Хоксли. Словом, Перри, какая версия тебе больше нравится, ту и выбирай. Либо грабитель убил Хоксли и экономку и похитил их тела, либо Хоксли стрелял в грабителя, потом втащил его в машину и увез. Кровь в машине свидетельствует, что тот, в кого стреляли, лежал на заднем сиденье… Думаю, что это подводит нас к наиболее логичному объяснению, Перри.
– Какому же, Пол?
– Экономка пыталась залезть в сейф. Хоксли стрелял в нее, ранил, перенес в свою машину и увез. Хоксли был человек сильный, способный перенести женщину в автомобиль, тем более что это не составляло для него труда – она была не из тяжелых, худощава. Вот она своего хозяина ни за что не смогла бы поднять!.. Да, вот еще деталь: на полу в коридоре, у квартиры Хоксли, лежало с полдюжины горелых спичек…
– Что ты узнал насчет самого Хоксли? – поинтересовался Мейсон.
– Немногое. Хоксли – большой, грузный человек, ходил сильно прихрамывая. Очень импульсивный и, очевидно, стремящийся к одиночеству.
– Тогда, выходит, их уже двое, – сказал Мейсон.
– Что ты имеешь в виду, Перри?
– А то, что в одном доме жили два человека, не желавшие общаться с соседями.
– Подозреваю, что с Хоксли дело обстояло несколько иначе, чем с Карром. Карр – просто раздражительный старик. Хоксли же занимался тем, что хотел сохранить свои дела в абсолютной тайне. Он работал по ночам, спал днем. Странно то, что люди, которые встречались с ним: продавали, скажем, ему сейф, снимали квартиру в этом доме, фирма, доставившая ему автомашину, – все помнят его довольно смутно. Но, собрав вместе услышанное от них, можно представить себе портрет человека лет сорока восьми – пятидесяти, широкоплечего, с огненно-рыжими волосами и довольно заметной хромотой. Причем подобная хромота вызвана не какой-то травмой, она бывает при врожденном дефекте, когда одна нога короче другой.
