— Эй, слушайте! — вдруг вскочил с дивана тонкий человек. Сапогов так и не завязал, и шнурки болтались по полу.
— Слушайте, — сказал он толстому, — да ведь вот я и напишу про старушку, которая чернила покупала.
— Верно, — сказал толстый человек и потер свои руки.
Тонкий человек снял свои очки, подышал на них, вытер носовым платком, одел опять на нос и сказал старушке:
— Расскажите вы нам о том, как вы чернила покупали, а мы про вас книжку напишем и чернил дадим.
Старушка подумала и согласилась.
И вот тонкий человек написал книжку:
О том, как старушка чернила покупала.
Это невероятно! Кто объяснит мне, что произошло? Вот уже третий день я лежу на диване, и меня от страха трясёт. Я ничего не понимаю.
Случилось это так.
В моей комнате, на стене, висит портрет моего приятеля Карла Ивановича Шустерлинга. Третьего дня, когда я убирал свою комнату, я снял портрет со стены, вытер с него пыль и повесил его обратно. Потом я отошел, чтобы издали взглянуть, не криво ли он висит. Но когда я взглянул, то у меня похолодели ноги, а волосы встали на голове дыбом. Вместо Карла Ивановича Шустерлинга на меня глядел со стены страшный, бородатый старик в дурацкой шапочке. Я с криком выскочил из комнаты.
Как мог Карл Иванович Шустерлинг в одну минуту превратиться в этого странного бородача? Мне никто не может объяснить этого…
Может быть, вы скажете мне, куда исчез мой дорогой Карл Иванович?
«Ты был в зоологическом саду?»
— Ты был в зоологическом саду?
— Был.
— Видел льва?
— Это с хоботом?
— Нет, это слон, лев не такой.
— А, с двумя горбами.
— Да нет же! С гривой!
— А-а! Да, да, с гривой, такой с клювом.
— Какой там с клювом! С клыками.
— Ну да, с клыками и с крыльями.
— Нет, это не лев.
— А кто же?
— Это не знаю. Лев жёлтый.
— Ну да, жёлтый, почти серый.
— Нет, скорей почти красный.
— Да, да, да, с хвостом.
— Ну да, с хвостом и когтями.
— Знаю! С когтями и величиной с чернильницу.
— Какой же это лев. Это, скорее, мышь.
— Что ты! Мышь с крыльями не бывает.
— А это с крыльями?
— Ну да!
— Так тогда это птица.
— Вот-вот. Я тоже думаю, что птица.
— Я тебе говорил про льва.
— И я тоже, про птицу льва.
— Да разве лев — птица?
— По-моему, птица. Он ещё всё так чирикает: «Тирли-тирли, тють-тють-тють».
— Постой! Такой серенький и жёлтенький?
— Вот-вот. Серенький и жёлтенький.
— С круглой головкой?
— Да, с круглой головкой.
— И летает?
— Летает.
— Ну так я тебе скажу: это чиж!
— Ну да! Верно же, это чиж!
— А я спрашивал про льва.
