– Но почему? В чем дело?
– Почему вы не сказали мне обо всем этом? Неужели вы думали, что это отпугнет меня?
– Что я должен был сказать?
Она прошлась в задумчивости по высокой колышущейся траве.
– Не знаю.
– Так почему вы расстроились?
– Вы совсем смутили меня. Я даже не взяла приличного платья.
– Боже мой! Мы же здесь одни, вы и я.
– А ваша прислуга?
Он обнял ее одной рукой и легонько прижал к себе.
– Ты выглядишь великолепно и так, и тебе совсем не нужны бальные платья. Мы здесь обычно ходим в джинсах. – Он легонько поцеловал ее в щеку. – Идем, надо разобрать вещи.
Она бросила на него взгляд, в котором читались злость и веселье.
– Сколько вы живете здесь?
– С 1580 года.
– Не думала, что ты такой старый.
В уголках его глаз мелькнул смех, волосы Оливера растрепал ветер, и они рассыпались по лбу.
– Халкины жили здесь с тех самых пор, как был построен замок. Правда, он не всегда передавался от отца к сыну, наша родословная очень запутана.
Оливер повернул к проходу в стене, и Фрэнни, следуя за ним, обнаружила еще одно крыло. Открытие, что дом настолько велик, поразило ее. Построенное в том же стиле, что и фасад, крыло располагалось за прямоугольными цветниками, обделенными заботой садовника. Позади здания виднелись теплицы и огород. Вьющаяся струйка голубого дымка напомнила Фрэнни, что лето уже на исходе.
– В этой части дома я… э-э… мы и живем, – произнес Оливер.
Она последовала за ним по узкой, посыпанной гравием дорожке, окаймленной с обеих сторон цветочным бордюром, вдоль стены дома, мимо шмеля, выделывающего акробатические трюки на гибком стебле вьющейся розы, мимо разросшейся, как дикое растение, гортензии и остановилась перед входной дверью. Это была дубовая дверь, такая же, как дверь главного входа, только она не выступала вперед. Над дверью располагался все тот же вырезанный в камне геральдический щит, на одной из частей которого был изображен дракон.
Пока Оливер вставлял ключ в замок и с резким скрежетом поворачивал его, Фрэнни разглядела на свитке под драконом изречение на латыни, которое показалось ей знакомым. Вдалеке раздался гулкий, печальный удар колокола. Фрэнни бросила взгляд на часы – 11.45.
Она снова посмотрела на герб и перечитала надпись: «Non omnis moriar». Машинально Фрэнни перевела ее. Весь я не умру.
Оливер открыл перед ней дверь, и она, нахмурившись, шагнула в просторный темный холл. Конечно, это изречение попадалось ей на уроках латыни в школе, но она встречала его и где-то еще. И эта мысль почему-то не давала ей покоя.
