Примерно такой могла бы быть концовка рассказа, если бы… если бы я уже не думал о новом герое… Я слишком поторопился, но возвращаться назад мне не хочется. Пусть рассказ останется таким, каким я его написал. Для меня старый Матоуш уже умер, a умирал он, думается, совсем неплохо, в то время как Яна вместо колыбельной пела для него «песню молодости» и танцевала под нее…
Должен признаться: для того чтобы образ его праправнучки Яны получился живым, я все время представлял себе Либу. Яна и Либа слились в рассказе в одно лицо.
Мои мысли заняты сейчас товарищем Мартинцем. Я встретил его неожиданно на улице. Сколько лет мы с ним не виделись! Он ничуть не изменился.
Казалось, он нарочно стриг наголо свою угловатую голову, чтобы его бледное тонкое лицо выглядело более мужественным.
— Как же так? — воскликнул я, пораженный. — Опять у тебя голова бритая! Точно так же, как и в последний раз…
Да, именно таким и был Мартинец три года назад, я помнил это совершенно отчетливо.
— Вполне возможно, — ответил Мартинец.
— У меня такое впечатление, как будто мы с тобой расстались вчера или позавчера и что у тебя еще не успели вырасти волосы…
— Это самое лучшее средство от выпадения волос, — сказал с улыбкой Мартинец.
Теми же самыми словами он объяснял причину, почему он так стрижется, и три года назад, когда, встретясь с ним на вокзале, я провел ладонью по колючему ежику на его голове. Если его внутренний облик не изменился так же, как не изменился его внешний вид, если его не испортила жизнь за морем, то у него должны быть все качества человека, которого я ищу!
Мне припомнились те годы, когда я встречался с Мартинцем на собраниях местной партийной организации в ресторанчике «У гвоздики». Хотя Мартинец был человек с высшим образованием, он всегда был исполнительным и скромным членом партии.
Тогда я еще не предполагал всей сложности характера и духовного богатства этого человека, не знал, какое прошлое таит в себе эта остриженная голова!
В ресторанчике «У гвоздики» я его увидел первый раз, первый раз услышал его имя. Я помню то пленарное собрание, на повестке дня которого был прием в партию новых членов. Сколько всяких необычных и щекотливых вопросов и случаев разбиралось там, когда надо было доискаться правды и в то же время не обидеть человека. Проверка бывала основательной, подчас мучительной и обычно затягивалась. Рылись в грязном белье со времен первой республики,[5] проветривали семейные шкафы и заглядывали в давно уже пустые горшки.
