— Ну давай, рассказывай.
— А что тебе рассказывать? — с вызовом ответил Роман. — Вламывается, бьет человека в табло, и еще рассказывай ему!
— А я могу и добавить, — пообещал Арбуз.
— А если обратно прилетит? — оскалился Роман. — Братки-то на лестнице остались, товарищ авторитет!
Арбуз посмотрел на валявшуюся посреди гостиной газету и, усмехнувшись, спросил:
— Ну что, читаешь о своих подвигах? Все ли так прошло, как надо?
— Да ты, видать, совсем ума лишился! — возопил Роман. — Ты что, веришь тому, что там написано? Ты что, меня не знаешь?
— Знаю, — ответил Арбуз, — но люди меняются. Откуда мне знать, может быть, ты превратился в стяжателя и решил, что все средства хороши?
— Мишка, не будь идиотом! Всякое я делал в своей жизни, но такое… Это же подлость высшей марки!
— Так ведь ты у нас и артист высшей марки.
— Слушай, — Роман нахмурился, — это что же получается? Любой пидор может обвинить кого угодно в чем угодно, и лучший друг тут же будет бить этого человека в лицо? Ну так я это исправлю. Я найду этого, как его… Громовержца, надо же, какой псевдонимчик взял! И я ему его громы и молнии в жопу забью.
— А с ним мы тоже разберемся, будь уверен, — Арбуз достал сигареты, — но пока что ты меня очень огорчил. Очень. Так, как никто в жизни. И имей в виду, что если этот Громовержец прав, то…
— Понятно, — Роман криво усмехнулся, — Платон мне друг, но истина дороже?
— Да. Истина дороже.
Арбуз закурил, и Роман увидел на его лице неподдельное горе.
— Надо же, — задумчиво произнес Арбуз и стряхнул пепел на пол, — такая нежданка…
— Так ты и в самом деле веришь этому? — Роман пристально посмотрел на Арбуза.
— Я никому. И ничему. Не верю, — раздельно ответил Арбуз. — Я не имею права верить. Если бы ты знал, какие искренние глаза я видел, какие клятвы слышал, а потом оказывалось, что… В общем — не верю. До тех пор, пока не будет доказано то или другое.
— Но ведь и то, что написал этот щелкопер, тоже не доказано!
— Верно, — кивнул Арбуз, — но… Тут, понимаешь, какое дело… Ведь он взял на себя смелость высказаться в печати, перед всем народом, а это говорит о том, что человек готов ответить за свои слова.
— Вот он и ответит, — зловеще произнес Роман, — ох, ответит…
— Может быть, — согласился Арбуз, — но пока что не он, а именно ты в незавидном положении. И я не знаю, что делать.
— Кофе будешь? — миролюбиво спросил Роман.
— Кофе… — Арбуз нахмурился, затем вздохнул. — Буду, куда ж я денусь.
Роман встал и, потирая ушибленную скулу, пошел на кухню, где из чайника давно уже шел пар.
