Самолет приземлился вовремя.
Стоило Сергею Петровичу появиться в зале прибытия, как к нему тотчас же подошел неприметный молодой человек в сером костюме, вежливо поприветствовал и пригласил следовать за ним.
Вышли на улицу.
Сергей Петрович прикрыл глаза рукой от яркого утреннего солнца и отметил про себя, что в Питере дождь. Да, угораздило Петра Алексеевича вляпаться со своим любимым детищем в промозглое болото.
Молодой человек подвел Сергея Петровича к скромному бежевому «вольво» и испарился. За рулем «вольво» сидел Самоедов.
— Привет, Иваныч, залезай! — улыбнулся он, приоткрыв дверцу.
И, заметив удивленный взгляд Петрова, наставительно объяснил:
— Да-да, вот так, по-простецки. Безо всяких мигалок и водителей. Сейчас нам лишние глазки да ушки ни к чему.
Сергей Иванович пожал плечами и уселся рядом с Самоедовым.
Тот сразу же тронул с места. Вел машину он уверенно, но не гнал, тщательно соблюдая правила. Перехватив немного удивленный взгляд Сергея Ивановича, хитро прищурился:
— Не боись, могем и по-другому. С шиком, гиканьем и посвистом. Я ведь в родной ментуре не всю жизнь штаны с лампасами по кабинетам протирал.
Сергей Иванович посмотрел на его изборожденное глубокими морщинами жесткое лицо с коротким кривым шрамом на лбу, на жилистые руки, цепко сжимающие руль, и подумал, что биография у его непосредственного начальника, должно быть, интересная. Однако от расспросов воздержался — излишнее любопытство в организации не поощрялось.
Поэтому не спросил и о том, куда они едут, — сам скажет, если нужно.
Самоедов же молча крутил баранку. Сергей Иванович, убаюканный плавным ходом машины, быстро задремал — сказалось полуночное бдение в вип-зале «Пулкова». Да и в самолете не удалось глаз сомкнуть — не до того было, волновался.
Проснулся он от толчка в плечо.
— Хорош балдеть, начинай приседания! — довольно захохотал Самоедов, когда Сергей Иванович спросонья выпучил глаза. — Приехали!
Сергей Иванович огляделся. Москву он знал неплохо, поэтому сразу определил, что находятся они на набережной Москвы-реки, где-то в районе парка имени Горького. Ага, вот и пристань и надпись на ней — «ЦПКО им. Горького».
— Туда, туда, — подтвердил Самоедов, указывая на пристань, — поплаваем маненько, воздухом подышим. Есть тут у нас одна посудина специально для таких случаев.
Посудина при ближайшем рассмотрении оказалась средних размеров олепительно белым корабликом, смахивающим на обыкновенный речной трамвайчик. Из тех, которые круглосуточно десятками снуют по Москве-реке, битком набитые галдящими полупьяными отдыхающими.
