– Пойдем пешком, – предложил Кристиан.
Они взобрались на мост Академии, прошли по нему и спустились вниз. Кристиан быстро шагал впереди, его темная челка, как всегда, спускалась до самых бровей, на худой шее вместо галстука был повязан небесно-голубой фуляр. Под легким пиджаком выступали лопатки.
Несколько минут они шли вдоль узких улиц. Жан-Ноэль то и дело останавливался и оглядывался, потому что все – любой балкон, дверь лавочки, баржа с овощами и фруктами, причудливо выкрашенная лодка торговца ягодами, – все казалось ему интересным и заслуживающим внимания.
Лелюк равнодушно ронял на ходу слова:
– Это – святой Маврикий… А это – святой Моисей.
Жан-Ноэль мог прочесть все это на мраморных дощечках; он предпочел бы в одиночестве осматривать город и с большей пользой употребить свое время.
– Они просто смешны, эти венецианцы, – сказал Кристиан Лелюк. – Им захотелось перещеголять всех по числу святых, вот они и причислили к лику святых всех библейских пророков – Моисея, Иова, Иеремию, Захарию… А своего святого Марка они, кажется, откопали в Египте, чтобы не уступать Риму по части реликвий…
Жан-Ноэль знакомился с Венецией – ее дворцами, церквами и улочками; он все больше проникался очарованием этого города, где выйти на прогулку – значило заблудиться, где невозможно вернуться домой той же дорогой, по которой ты ушел из дому; в то же время благодаря «Трем пчелам» он получил доступ в самый странный на свете человеческий зверинец.
Он часто встречал герцогиню де Сальвимонте, старуху, кидавшуюся на шею всем встречным молодым людям; при виде Жан-Ноэля на ее «реставрированном» лице неизменно появлялась улыбка, с помощью которой она пыталась обольстить юношу.
Он познакомился со старым итальянским адмиралом, жившим в отеле «Даниэли», где останавливались новобрачные во время свадебных путешествий, и всякий раз, когда старик сталкивался с какой-нибудь юной четой, проводившей свой медовый месяц по расписанию туристского агентства Кука, он приходил в ярость. Когда же его спрашивали, почему он останавливается именно в этой гостинице, если вид влюбленных до такой степени его раздражает, он восклицал:
– Чтобы глядеть на них. Они чертовски глупы!
Жан-Ноэлю показали вдову некоего английского государственного деятеля – леди Кокерэм; несколько лет назад она отправилась в кругосветное путешествие в обществе своего мужа; у берегов Панамы он умер, а она, облачившись в траур, продолжала поездку, причем гроб с телом лорда Кокерэма следовал за нею в багаже.
