Отец провел ладонями по ноге. Над повязкой он задержался и стал делать ладонями круговые движения. Человек воспринял это поначалу с настороженностью, но, чувствуя, что боль его отпускает, расслабился.
Ты врач? — ему впервые за две недели было так хорошо.
Нет. Странно, что ты довел организм до такого состояния.
У меня не было времени заниматься раной.
Разве вы не умеете регенерироваться?
Нет, — но, похоже человек не понял, о чем его спрашивают. Теперь пришел его черед удивляться.
Да, тяжело вам жить.
Жить вообще — не легко, — вставил человек.
Я пойду посмотрю, что с остальными.
Сходи, посмотри. Обрати внимание вон на того, — и он показал на одного из своих людей. Грудь у него была обмотана тряпками. Сам он передвигаться не мог, его несли товарищи, взвалив на себя его руки, а его ноги волочились по земле и оставляли после себя извилистый след, как будто здесь проползли две очень тяжелых змеи. Он все время находился в забытьи, — Его «утренней звездой» ударили, — а когда он увидел, что отец его не понимает, пояснил, ну это такая круглая штука с железными шипами. Обычно она крепиться к древку цепью. Опасная скажу штука. Щит редко выдерживает ее удары. А у него, — и он опять кивнул в сторону раненного, — доспехи были хорошие. Очень хорошие. Из карарской стали. Основной удар они выдержали, но рана все равно получилась, скажу я тебе, не приведи господь. И не знаю, почему он еще жив.
Он воткнул штандарт в землю перед сараем.
Да, забыл тебя спросить, — вновь обратился он к отцу, тот уже начал осматривать остальных чужаков, — как называется это место.
Рай.
Просто и со вкусом. Не думал, что когда-нибудь попаду сюда. Мне скорее заказана дорога в другое место, а уж то, что я здесь хозяин буду… м-да, кто бы мог подумать…
Они оставили возле сарая двух человек. Те присели по обе стороны от двери и старались не смыкать глаз. Получалось это у них очень плохо. Периодически кто-то из них или оба сразу впадали в полубессознательное состояние, головы их клонились книзу, подбородки упирались в края панцирей, шейные позвонки начинали затекать и тогда они просыпались. При желании, нагнать на них сон, который не выпустит их, даже если гром начнет разрывать воздух возле их ушей, мог и ребенок.
Тимору надоело смотреть, как они мучаются. Он послал им легкий сон с приятными сновидениями. Из сарая доносился храп. Почти все храпели в унисон. Звук этот выбирался из под дверей, просачивался в щели. Иногда он прерывался вскриками. Кому-то снились кошмары.
