– А сколько ей лет? – тревожно осведомился Людовик X.
– Двадцать два года. Но куда лучше жениться на взрослой девушке, чем на девчонке, которую ведут к венцу, когда она еще в куклы играет, а с годами становится распутницей, лгуньей и мерзавкой. Да и сами вы, племянничек, тоже ведь вступите в брак не в первый раз!
«Что-то слишком уж все гладко получается – должно быть, в девице есть какой-нибудь тайный изъян, – решил про себя Людовик Сварливый. – Эта самая Клеменция уж наверняка горбатая или кривая».
– А какая она... с виду? – спросил он.
– Самая красивая женщина во всем Неаполитанском королевстве, и, как мне говорили, тамошние художники наперебой стараются запечатлеть ее черты на церковных витражах в виде Девы Марии. Припоминаю, что уже в раннем детстве она сулила стать замечательной красавицей и, судя по всему, не обманула наших ожиданий.
– Кажется, и впрямь она очень красива, – подтвердил его высочество д'Эвре.
– И добродетельна, – подхватил Карл Валуа. – Я надеюсь обнаружить в ней все те качества, какими обладала ее дражайшая тетушка, моя первая супруга, царствие ей небесное. Не забывайте, что Людовик Анжуйский, ее другой дядя – следовательно, мой шурин, – отказался от престола, дабы уйти в монахи, и в Тулузе на могиле этого святого епископа совершаются чудеса.
– Итак, у нас в роду будет второй святой Людовик, – заметил Робер Артуа.
– Ваша мысль, дядюшка, кажется мне весьма удачной, – сказал Сварливый. – Дочь короля, сестра короля, племянница короля и святого, красавица, добродетельная к тому же.
Он замолчал, думая о чем-то своем, и вдруг воскликнул:
– Ах, только бы она не оказалась брюнеткой, как Маргарита, потому что в таком случае ничего не выйдет!
– Нет, нет, – поспешил утешить его Валуа, – будьте спокойны, племянник, она блондинка, нашей доброй французской крови.
– А как вы думаете, дядя Карл, понравится ли ваш проект ей и ее родне?
Его высочество Валуа спесиво надулся.
– Я оказал достаточно услуг ее родичам Анжуйским, и мне они отказать не посмеют, – ответил он. – Королева Мария, которая некогда сочла за честь дать мне в супруги одну из своих дочерей, конечно, согласится выдать свою внучку за моего любимейшего племянника, тем паче что, будучи вашей женой, она вступит на трон прекраснейшего королевства в мире. Я сам займусь этим делом.
– Тогда займитесь не мешкая, дядя, – отозвался Людовик. – Незамедлительно направьте в Неаполь послов. А каково ваше мнение, Робер? И ваше, дядя Людовик?
