, распространяющееся от предыдущего к следующему и от каждого к каждому, то он обнаружит и источник его, то есть прочтет и сам
роман, а не набор историй.
1971, пос. Рыбачий (б. Росситтен)
P.S. — 2008. …Наступали 70-е прошлого века. В России никто ничего не слышал, не видел и нигде не бывал. Я тоже. Поэтому мой устный пересказ работяги выслушали: надо же! бывает и такое. Прошу и современного читателя в той же мере уважать труд переводчика, как он уважает труд читателя: от первого до последнего слова.
Автор перевода выражает признательность местам, в которых все это переводилось:
биостанция АН СССР, поселок Рыбачий (б. Росситтен) Калининградской обл., 1969–1975;
Дом творчества „Переделкино“, 1976–1977;
деревня Голузино Антроповского р-на Костромской обл., 1978–1985;
Петропавловская ул. и ул. Достоевского в Ленинграде, 1986;
Нью-Йорк и Принстон, США, 1995–1997;
остров Готланд, Швеция, 2007;
отель „Альпенгут“, Эльмау, Бавария, 2008;
а также благодарность „Zuger Kultur Stifftung, Landis & Gyr“, г. Цуг, Швейцария, предоставившей мне материальную возможность довести этот перевод до конца.
Андрей Битов
ВИД НЕБА ТРОИ
(Future in the Past)
Как вспышка молнии,
Как исчезающая капля росы,
Как призрак
Мысль о самом себе.
Принц Иккю
Я единственный человек в мире, который мог бы пролить некоторый свет на загадочную кончину Урбино Ваноски. Но, увы, это не в моих силах. Легенда на то и легенда, что — неколебима. Он так и умер, а вернее, воскрес в сознании читателей и критики — в полной безвестности, не ведая о своей славе, бедный, как церковная крыса (я бы не пошел на такое сравнение, если бы оно не было буквально: по легенде, последние годы своей жизни он служил сторожем в костеле и торговал свечами). Могила его утеряна — это красиво: прижизненная неизвестность питает лучи его запоздалой славы, а они раскаляют его несуществующий надгробный камень. Крупнейшая прижизненная литературная премия навсегда осталась для него посмертной, основоположив Фонд его имени, на средства которого мы, его исследователи, ежегодно собираемся где-нибудь на Адриатике, а потом издаем нами же самими читаемый том наших прений, ничего не оставляя в пользу потенциальных гениев из церковных сторожей.
Бум Ваноски, безвестного автора 30-40-х годов, пришедшийся на конец шестидесятых, есть целиком заслуга бессменного председателя Фонда В. Ван-Боока, и я буду с позором изгнан коллегами из наших сплоченных рядов, если попытаюсь пошатнуть им воздвигнутый миф. Мне никто не поверит, меня убедительно опровергнут, обвинят в фальсификации… И где будет тогда мой ежегодный летний отдых?
