– Ну допустим, все так и было, – Курбатов нехотя, но все-таки попытался принять нашу точку зрения. – Значит, вы хотите реабилитировать владельца «Лексуса»?
– Нет, Денис сам в состоянии о себе позаботиться. Кстати, «Лексус» он поменял после того случая на «Мерседес». А вот одна барышня действительно нуждается в помощи, хотя имеет адвоката. – Ариша повернулся ко мне, давая понять, что мне пора брать у него эстафетную палочку.
Я рассказала дяде Сереже все, что считала нужным, – о Ксении Курниковой, ее работодателе и адвокате. Сергей Дмитриевич слушал меня очень внимательно, ни разу не перебил замечанием или вопросом, хотя по выражению его лица было заметно – что-то уточнить по ходу дела ему хотелось. Когда же я замолчала, Курбатов никак не мог найти слов, чтобы прокомментировать услышанное.
– Ну что скажете? – спросила я.
– Я не знаком с материалами уголовного дела, поэтому не могу судить о виновности Курниковой. Как говорится, казнить нельзя помиловать. Но вот диктофонная запись, она наталкивает на размышления. Честно говоря, я не знаю ни одного законного способа помочь той корыстной леди, которую ты играла. Артем же говорит, что у него возникла в голове концепция защиты…
– Ну, а я что говорю?
– Не знаю, не знаю, возможно, Артем тоже с тобой играл.
– Нет, он не мог меня вычислить.
– Я не про это. Допустим, ты ему понравилась, вот Артем и захотел встретиться с тобой вновь… Рано или поздно он скажет, что ты желаешь нереального…
– Дядя Сережа, ну не надо фантазировать дальше, пожалуйста! – взмолилась я. – Ничего личного там не было и в помине. Я бы почувствовала. Сначала он смотрел на меня поверхностным взглядом, как из окна проходящего поезда. Интерес появился только тогда, когда он понял, что я его клиентка.
– Это твои эмоции. Не хватает фактов.
– Ясно, Артем – сын вашего приятеля, вот вы его и защищаете.
– Я стараюсь быть беспристрастным. Между прочим, Андрей Антонович как раз сыну обязан своей первой седой прядью.
– Да? Это уже интересно. Расскажите, что он натворил?
– Сейчас я попробую связать воедино все, что мне доводилось слышать об Артеме из разных источников.
– Давайте.
– Мне известно, что Артем лет с семи рос без матери. Она умерла при родах, причем жизнь ребенка врачам сохранить тоже не удалось. Наверное, это отложило определенный отпечаток на психику мальчика. В подростковом возрасте он не признавал никаких авторитетов, вел себя эгоистично, иногда агрессивно. Но через такие муки взросления проходит каждый второй ребенок, получивший в детстве психологическую травму. К окончанию школы все эти симптомы стали сглаживаться. Артем даже пошел по стопам отца, поступил в областной юридический институт. Правда, его оттуда едва не исключили.
